Оксана Обухова - Стоять, бояться!

Но преждевременных пугающих выводов Евдокия делать не торопилась. Если бы ей позволили увидеть дорогу к дому, где держат Льва Ефремовича, тогда бы можно было беспокоиться – везут потенциальную покойницу. А так… Чего-то подобного можно было ожидать, главное – делать уверенную мину при любой игре.

Ой, мамочки, но как же жутко-то!!

А ведь сама напросилась…

Может быть, лучше было отсидеть пару лет за украденный портфель? Пойти в милицию, во всем покаяться, пусть посылают взвод спецназа на выручку миллиардера Зубова…

Но это вряд ли, одернула себя Дуся. До появления спецназа никаких следов Льва Ефремовича в этом доме не осталось бы. А с неопытной воришкой Дусей разобрался бы Борис Семенович… У Ильи своих хлопот хватило бы. Его б наверняка прихлопнули, едва тот высунул нос по направлению к кабинету прокурора.

Льва Ефремовича Зубова содержали со всеми удобствами и спиртными напитками. Если б не толстенные решетки на окнах весьма уютной комнаты и не настороженный мордоворот с челюстью Щелкунчика за дверью, вполне могло бы показаться, что папу Зубова оставили немного погостить.

Миронов молча протолкнул Евдокию в центр комнаты; растрепанный и несколько помятый Лев Ефремович удивленно оглядел прибывших. Евдокия отметила чисто выбритые, совсем не бледные щеки последнего, обратила внимание на весьма приличный спортивный костюм и упитанный животик – папашу Ильи тут явно баловали. Не зря бесился Макс.

Хотя… Строя версии, Олег предположил, что Льва Ефремовича и будут содержать в порядке, раз он должен погибнуть после того, как Берта и компания разберутся с его сыном. Труп безвременно ушедшего миллиардера не должен нести следов заточения или побоев, ведь ко времени, когда случайно погибнет его единственный сын, он продолжает безмятежную экскурсию по Северной Венеции.

Но впрочем, эти рассуждения уже не важны. Мирон мог изобрести и что-нибудь покруче.

– С вами хотят поговорить, – грубовато сказал Сергеевич, и Ефремович еще более удивленно уставился на Дусю. – Это подруга вашего сына. Разговаривайте. – Поставил на длинную тумбу Дусин диктофон и вышел вон, крепко прикрыв за собою дверь.

Евдокия и Лев Ефремович некоторое время разглядывали друг друга. Преображенная, подстриженная Землероева вполне тянула на девушку из тусовки, но бросаться ей на грудь и доверяться заложник-бизнесмен не торопился.

Дуся быстро подошла вплотную к Льву Ефремовичу, почти уткнула губы в его ухо и прошептала предложенный Ильей пароль:

– Гилемотик.

Быстро отстранилась, попыталась по глазам заложника понять, принят ли пароль…

На лице Лева Ефремовича отразилось облегчение, он медленно сомкнул веки.

Когда-то давно у маленького Илюши была любимая игрушка – пузатый плюшевый бегемот Боба. Илья не мог тогда выговорить слово «бегемотик» и, смеша взрослых, называл его «гилемотиком».

Пароль был признан.

– Как вас зовут, девушка?

– Евдокия, можно Дуся, Лев Ефремович. Я недавняя знакомая вашего сына.

Зубов-старший уселся в неглубокое кресло, жестом предложил Дусе сесть напротив на диван и приготовился с вниманием выслушать отважную подстриженную гостью.

– Лев Ефремович, расскажите, пожалуйста, как вы сюда попали? – прежде чем приступить к выполнению основной миротворческой задачи, спросила Землероева. Обладая недостаточной информацией, Евдокия боялась показать это подслушивающему где-то Миронову; на общем совете в квартире Киры было решено прежде выспросить заложника. Узнать как можно больше и строить разговор в зависимости от степени негодования Ефремовича. Нащупать точку невозврата и постараться не перешагнуть. Обида – очень тонкая материя, порвется – не заштопаешь.

Отец Ильи окинул Дусю задумчивым взглядом. Видимо, прикидывал, насколько недавняя знакомая сына посвящена в семейные тайны.

Евдокия быстро уточнила просьбу:

– Вы пришли к Александру Сергеевичу выяснить отношения. Показали ему фотографии с Бертой…

– Да, – кивнул Зубов. – Пришел, показал, в результате оказался голым.

– То есть? – засмущалась Дуся.

– Меня заставили снять костюм под дулом пистолета. Дали надеть какую-то хламиду, затолкнули в машину и привезли сюда. – Лев Ефремович избрал наиболее лаконичную манеру повествования, в нескольких предложениях обрисовал подруге сына ситуацию и честно признался: – Я ничего не понимаю. На стоянке меня дожидалась машина с шофером Димой… Я не вышел из ресторана… Меня сейчас ищут?