Дарья Донцова - Хип-хоп маленьких лебедей [litres]

– Он здоров! – возмутилась я.

– Давай скажем иначе, Михаил Иванович не страдает старческим слабоумием, – поправил меня Игорь. – А теперь слушаем!

Михайлов включил диктофон, раздался голос Марфы.

«– Дедушка! Спасибо!»

– Не за что, детка, – ответил Михаил Иванович.

– Ты гений.

– Приятно слышать, но это преувеличение!

– Дедуля, как тебе в голову пришло дураком прикидываться?

– Марфа, слово «дурак» мне не очень нравится. Лучше его вообще не произносить.

– Извини, дедулечка. Расскажи, пожалуйста. Ты мне просто сообщил: «Я сделаю все, чтобы деньги достались тебе, Марфуня, не пугайся, если стану вести себя странно…»

Дед остановил внучку:

– Помню тот разговор. Детка, я психотерапевт, вижу то, что не замечают другие. Я знал, что Людмила не любит никого, кроме себя. Но это полбеды. Хуже то, что ее самообожание не знает границ, у матери Кати нет тормозов. Когда ей в голову приходит мысль – хочу мороженого, она мигом бросается в магазин. Ночь, день, дождь, снег, отсутствие денег – ничто ее не остановит. Помчится за эскимо в темень, голая и украдет его. Мороженое я привел просто для примера.

– Понимаю, дедушка.

– Человек отличается от животного способностью контролировать свои желания. Если бы не это, половина мужиков страны поубивала бы жен и тещ.

Тут раздался смех Марфы.

– У Людмилы самоконтроль отсутствует начисто. Хочу – дайте. Хочу – получу. Моральных шлагбаумов нет. Я такую личность впервые встретил. Обычно хоть какие-то запреты у человека есть. А ей все можно. Но при этом Людмила тщательно следит за тем, как ведут себя другие, осуждает их, возмущается «жестокостью» своих родителей. Мать Кати редкий экземпляр.

– Дедулечка, а как вышло, что все считали дядю Женю мертвым?

– Андрей Николаевич, отец Люды, умный человек, а еще ему помогли обстоятельства. Где были я, ты и Катя в тот день, когда Евгению стало плохо?

– В Австралии! Смотрели на кенгуру и коал.

– Вот. Оттуда почти сутки лететь до Москвы. Андрей позвонил мне через два дня после происшествия. О том, что у Евгения инсульт, совету директоров сообщили сразу, а через несколько дней тесть объявил о смерти Никитина и о том, что его кремировали. Сказал: «Семья не хотела никого видеть в день скорби». Это странно. Но Женя не звезда эстрады, толпы фанатов у него нет, прессе бизнесмен не интересен. Поэтому все прошло незаметно. В день кончины Людмила поругалась с супругом и уехала в Питер. Что ее туда потянуло? Не знаю, полагаю, какой-то мужик. Ей о смерти супруга Андрей тоже сообщил, она отреагировала бурно: «Заройте его где-нибудь без меня».

– Ой!

– Да! О том, как дело обстоит в реальности, знали только Корсаковы и узкий круг специалистов клиники, в которой лежит Женя. Но он там не под своей фамилией. Я пребывал в неведении. Даже меня обвели вокруг пальца, не поставили в известность! Что дальше? Спустя месяц после нашего возвращения из Австралии ночью мне позвонила Надежда Васильевна, сказала, что Людмила распоясалась, считает себя наследницей всего состояния, творит безобразия, устраивает в доме шабаши. Попросила: помоги, Михаил Иванович! И мы с тобой перебрались в Крапивино. Я пытался утихомирить Люду, но та пошла в разнос. Помнишь?

– Да, каждый вечер гости, они так напивались, что голые по дому бегали. Ха-ха.

– Вообще-то это не смешно! Я понял, что небезутешная вдова натворит дел! А потом вскрыли завещание.

– Облом ей! Ха-ха.

– Ох, это совсем не весело. Через два дня после известия о том, что ей ничего не достанется, Люда ночью вошла к матери в спальню и поменяла ей бутылку с водой. Надежда чутко спала, она проснулась, увидела дочь, воскликнула: «Что случилось?»

Людмила залебезила: «Вот, свежее питье принесла…»

Анекдот прямо. Она никогда о матери не заботилась. Что было в той бутылке? Не знаю. Надя содержимое вылила, на анализ не отдала.

Я был шокирован этим известием, понимал: Людмила не остановится. Сначала отравит мать, потом меня.

– Ой! А тебя почему?

– Она жаждет денег! После смерти Евгения кто стал наследником? Надежда? Она умерла. Кто следующий?

– Мы с Катей!

– Вы получите средства только после того, как справите двадцатипятилетие. Кого назначат опекуном? Людмилу! Она мать Екатерины. То, что она творит, известно только семье. И мне. На всякий случай она и меня уберет.

– Ой!

– И тогда я принял решение: притворюсь безумным стариком. В этом статусе я не враг для Людмилы. Опекуном человека с деменцией не назначат. Полного идиота никто слушать не станет, скажет Михаил Иванович: «Люда хотела мать отравить». Ну, он же кретин, больной.