Алан Гатаев - Выбор Блейка

Покончив с цветами, я повернулся к доске из коры пробкового дерева, на которой я размещал схемы преступлений. Я достал из кармана пиджака газетные вырезки Фрэнка и приколол их в центре доски.

«В Нью-Йорке очередное убийство. Жертва – Мери Ламберт. Ей было 32 года. Убийство произошло на Парк-стрит 23 июня 2015 года в 23:16. Жертве нанесены четыре колотые раны в область шеи с задней стороны. При этом артерии были перерезаны. Жертва лежала на спине, но судя по всему ей также был нанесен удар в грудь, в область сердца».

Потом я приколол к доске более свежую вырезку. Автор этой заметки не скупился на подробности.

«Дороти Картер тридцати пяти лет была зверски убита на пороге своего дома, на юго-западе Нью-Джерси. Убийца нанес ей пять тяжелейших ранений в шею, а закончилась эта феерия ужаса ударом огромного тесака в сердце. Она истекла кровью, как жертва древнему ацтекскому богу».

Я отошел от доски и увидел обширную коричневую пустоту. Эта пустота пугала, потому что мне предстояло заполнять ее подробностями, новыми фактами и, скорее всего, новыми некрологами. Эта доска была словно магический шар предсказательницы, но в отличие от шара на ней можно было разглядеть только плохой конец.

В кабинет без стука вошел Пол Шульц. Мы учились в Квантико на одном курсе. После окончания обучения его отправили в Мичиган. Только через пять лет ему удалось перевестись в Нью-Йорк. Шульц протянул мне папку с бумагами.

– Вот, Стоун попросил передать тебе, – сказал Шульц. – Что там?

Быстро просмотрев содержимое папки, я заговорил с ним.

– Убийство в Джерси. Оно, возможно, связано с еще одним убийством на прошлой неделе в Нью-Йорке. Пока что я смог получить только заключение патологоанатома по первой жертве и кое-какие заметки детектива. Ничего особенного. Ты не заглянул в папку?

– Понятно. Что там слышно про этого педика, Марка? Ты его видел?

– Нет. Что-то случилось? – мне понадобилась пара секунд, чтобы переключиться на тему, которую предложил Шульц.

– Да, он хотел меня заставить взяться за расследование дела об инсайде, – выпалил Шульц воинственным тоном. – Но я послал его куда подальше и потребовал от него письменного указания, направленного через секретаря.

Шульц говорил о старшем агенте департамента Марке Макмиллане, с которым у него отношения не складывались с самого перевода в Нью-Йорк. Хотя в последнее время Макмиллан доводил весь департамент своим нервозным поведением и желанием выжать из нас все соки.

– Лихо, – честно признался я. Безрассудная смелость Шульца иногда будила во мне давно забытые восторженные чувства. Я ощущал себя маленьким ребенком, чей школьный приятель посмел восстать против надоевшего всем учителя и поставить его на место.

– Ну, ты даешь, – приободрил я Шульца. – И что он тебе сказал?

– Ничего, – фыркнул Шульц. – Как обычно, засунул язык в задницу и сказал, чтобы я уходил из его кабинета.

– Что думаешь делать дальше?

– Я буду писать рапорт директору. Я рассчитываю на твою помощь, – серьезно подвел черту Шульц.

Напрягать ситуацию мне не хотелось, ведь моя собственная судьба висела на волоске. Я попытался представить себе, что будет предпринимать Макмиллан и действия Шульца. Но целостная картина не выстраивалась.

– Ты же знаешь, мне нужно пережить комиссию, – посетовал я. – А еще есть Фостер и другие, которые тебя не поддержат.

– Смит сказал, что поддержит меня. Надо проявить принципиальность и прижать его. Сколько он еще сможет так обращаться с нами всеми?

Но Шульцу пришлось уйти, не дождавшись от меня ответа. Он остался недоволен нашей беседой, и меня это смутило. Конфликт с начальством набирал обороты. Макмиллан в последнее время стал допускать оскорбления в адрес всех подчиненных, в том числе и меня. Шульца же Макмиллан и вовсе пытался учить жизни, чего последний никак не мог терпеть, так как был родом из Монтаны.

Отложив мысли о баталиях в департаменте, я направился к кабинету Дэна Франклина.

– Привет, Дэн. У меня тут пара вопросов назрела. Можешь помочь?

– Да, заходи, – ответил Дэн, не отрываясь от монитора. Вид у него был слегка измученный, приправленный чувством ответственности и озлобленности.

Как только я зашел к нему в кабинет, зазвонил телефон. Дэн ответил, и тут зазвонил его мобильный. Глядя на это, я понял, почему в Нью-Йорке падает посещаемость в цирках. Дэн каким-то чудом ухитрился воспринять поток информации с обоих телефонов и связно ответить в обе трубки. Потом он едва заметно прикрыл веки и выдохнул так, будто только что распял звонивших. Он посмотрел на меня и бесстрастно спросил: