Наталья Александрова - Бриллиант из крокодиловых слез

— В скверике? — заколебался Ованес. — Это как-то неудобно, мы взрослые люди…

— Да, действительно неудобно. Холодно, и снег скоро пойдет… Приходите тогда ко мне, я живу недалеко, на Конногвардейском бульваре.

Женщина так настойчиво умоляет о встрече! Она даже готова позвать его домой! Ованес отбросил колебания, недостойные настоящего мужчины.

— Лечу! — крикнул он. — Лечу на крыльях страсти! Диктуйте адрес!

— Зачем ты позвала его домой? — набросилась на нее Ирина. — Совсем обалдела? Он же подумал, что ты его зовешь, чтобы…

— Чтобы что? — не поняла Катька.

— Известно что — переспать по-быстрому!

— Это ты обалдела, если такое думаешь! До того ли мне? У меня муж пропал!

— Ой, не могу! — вздохнула Ирина. — Но Ованес твой этого не знает.

— Ирка, ты же со мной будешь, как-нибудь отобьемся, — заныла Катька. — Только не бросай меня!..

Они говорили все это на бегу: нужно было успеть домой раньше Ованеса. Вот и знакомый подъезд. В дверях их, разумеется, перехватила генеральша Недужная.

— Катерина Андреевна, — начала она строго, — к вам снова приходили из полиции. Не застали дома, интересовались в домоуправлении, где вы находитесь. Управдом на больничном, так что я, как председатель совета жильцов нашего дома, вынуждена была сообщить товарищам полицейским, что вы особа весьма сомнительного поведения, нигде не работаете и по этому адресу вообще не прописаны.

— Это же форменный донос! — возмутилась Ирина. — Совесть у вас есть?

— Мне нечего стыдиться! — рявкнула генеральша. — И скрывать тоже нечего! Я что думаю, то и говорю. И всегда называю вещи своими именами!

— Ирка, оставь ее, — крикнула Катя на бегу. — С ней я после разберусь!

Ашот посидел немного в машине, но в машине было скучно. Делать было решительно нечего. Читать газету он не мог, потому что боялся пропустить что-нибудь важное. Радио слушать тоже было нельзя, поскольку полтора месяца назад из его «пятерки», оставленной на неохраняемой стоянке, украли магнитолу. Мобильный он отключил, чтобы тетушки, которые вечно его разыскивают, не позвонили в самый неподходящий момент.

Ашот собрался уже уезжать, как вдруг заметил, что к дому несется Жаннина вероломная подруга Катерина. Она страшно торопилась. За ней бежала другая женщина, весьма стройная блондинка. Блондинка была очень даже привлекательной, хотя, конечно, до Жанны ей далеко, потому что Жанна Георгиевна — это такая женщина… И потом, не зря люди говорят, мол, скажи мне, кто твой друг, и так далее. Блондинка, судя по всему, дружит с этой рыжей развратной Катериной, стало быть, и сама такая же.

Обе развратницы остановились ненадолго поговорить с монументальной теткой в пальто с воротником из облезлой лисы. Поговорили, отмахнулись от нее и ворвались в подъезд.

Ашот сообразил, что это дом Катерины. Прошло еще немного времени, и он испытал злорадное удовлетворение. К подъезду приближался этот американский гамадрил Ованес с огромным букетом бордовых роз. Все ясно, у них свидание. Обманывают наивную, доверчивую Жанну. Мелькнула мысль позвонить Беатриче Левоновне. Уж она-то его поймет, она примчится сюда и не оставит не то что от двух обманщиков — от всего дома камня на камне!

Но что это он, опомнился Ашот. Что это он вздумал прятаться за женскую спину? Он сам пойдет сейчас туда и убьет любовников прямо на месте, в этом гнезде разврата. А потом предъявит Жанне их тела, сплетенные в пароксизме страсти!

Ашот был неудачником, недотепой, глупцом, но все же не полным идиотом. Поэтому он подумал немного и сообразил, что убивать этих двоих, наверное, не стоит. Хотя бы потому, что убить их не из чего. И еще мелькнула смутная мысль, что вряд ли убийство понравится Жанне. Он как наяву увидел ее нахмуренные брови и услышал все резкие слова, которые она скажет. А она обязательно скажет, что вечно он влипает во всякие истории, вечно она его спасает. Да, она прекрасно знает, что он ее обожает, но дай боже сил избавиться от таких друзей, а с врагами своими она сама как-нибудь разберется.

Ашоту стало мучительно больно, и рука сама набрала номер Жанны Георгиевны.

Жанна была неприветлива, поскольку говорить ей было некогда, но Ашот проявил настойчивость. Торопясь и глотая слова, он поведал о лживости Ованеса (Жанна пожала плечами), о вероломстве ее лучшей подруги (Жанна усмехнулась), об измене (Жанна многозначительно покачала головой). Еще о том, что он, Ашот, видел все собственными глазами и если Жанна отмахнется от его слов, то он сам пойдет и убьет этих двоих на месте.