Наталья Александрова - Бриллиант из крокодиловых слез

Слон скрипнул зубами.

Цибуля всегда слишком много о себе воображал. Считал, что авторитет его недооценивает. А от самомнения один шаг до предательства.

Впрочем, пока рано делать выводы.

Может быть, эти двое — вовсе не люди Холодильника. Может, это обыкновенные воры, которые собираются чем-то поживиться в больнице. Скажем, наркоманы, нацелившиеся на здешние запасы морфия.

В глубине души Слон, конечно, знал, что это не так.

Двое прошли мимо фонаря. В желтоватом свете промелькнули лица — жирное, лоснящееся от пота, несмотря на холод осенней ночи, и худое, острое, как у крысы, изрезанное ранними нездоровыми морщинами.

Сразу за фонарем они свернули налево. К моргу.

Значит, все-таки Цибуля.

Хоботов почувствовал странное удовлетворение. Он всегда с недоверием относился к этому заносчивому типу.

Собственно, на этом можно было поставить точку и прекратить наблюдение, все и так уже было ясно, но Слон не мог отойти от окна. Хотелось досмотреть до конца спектакль, который он сам задумал и поставил.

Странная парочка приблизилась к моргу. Тощий, в котором наметанный глаз Слона безошибочно признал главного, скользнул в сторону и скрылся в тени. Толстяк остановился в круге света перед самой дверью мертвецкой и нажал кнопку звонка.

Несколько минут ничего не происходило. Наконец железная дверь отворилась, и на порог вышел, позевывая, заспанный небритый санитар в сером ватнике поверх несвежего халата.

О чем-то недовольно спросил — Слон видел, как шевелятся толстые губы.

Толстяк ответил. Начались вялые препирательства.

Вдруг к крыльцу морга метнулась стремительная тень.

Тощий бандит подскочил к санитару сбоку и чем-то ударил его по голове. Тело в ватнике обмякло и рухнуло на крыльцо. Злоумышленники подхватили его, втащили в морг и закрыли за собой дверь.

Им не потребовалось много времени, чтобы убедиться, что в тайнике ничего нет.

Спектакль был окончен. Слон почувствовал странное удовлетворение.

Пожалуй, с самого начала он подозревал, что все так и будет.

Теперь нужно сыграть последний акт.

Он вытащил припрятанный мобильник и набрал хорошо знакомый номер.

— Это ты, Борис? — отозвался Утюг.

— Нет, это не Борис! — отозвался Слон. На этот раз он говорил своим обычным голосом.

— Слон? — удивился Утюг. — Ты где, в больнице?

— Не ори, — оборвал его Хоботов, — и не называй никаких имен. Ты сейчас один?

— Один, один!

— О нашем разговоре никто не должен знать!

— И Цибуля?

— Особенно Цибуля. Сейчас ты ему позвонишь и скажешь, что нужно срочно встретиться. Скажешь, что в морге возникли проблемы и требуется кое-что там сделать.

— В каком морге? — тупил Утюг. — Какие проблемы?

— Неважно! Короче, скажешь, чтобы приехал в морг той больницы, где я лежу. Через час. Он приедет.

— Послушай, Слон…

— Я сказал никаких имен!

— Послушай, мне тут звонил Борис Минский. Та вещь…

— Я знаю, — оборвал авторитет. — Только звонил тебе не Борис, а я.

— То-то я смотрю: тот же номер…

— Борис исчез. Или сбежал, или… Даже думать об этом не хочу!

— Но он передал то, что должен был передать?

— Откуда я знаю! — огрызнулся Слон.

— Так что, значит, насчет трансформаторной будки…

— Значит, болтать меньше надо! Звони Цибуле!

Отключив телефон, Хоботов торопливо переоделся — своя собственная одежда висела у него в шкафу. Прислушался у двери, выскользнул в коридор и тихо двинулся к посту дежурной медсестры.

Девушка дремала, сидя над открытой книгой.

Слон заглянул через плечо — учебник по педиатрии.

В институт готовится.

Стараясь не разбудить медсестру, он протянул руку и взял с полки пузырек эфира.

Теперь он неслышно крался к выходу из мини-госпиталя.

Охранник у двери тоже клевал носом, но, заметив Хоботова, встрепенулся.

— Эй, мужик, ты куда? — спросил он вполголоса, чтобы не разбудить остальных пациентов.

— Сердце, — прохрипел Слон, потирая рукой грудь, и стал медленно заваливаться.

— Так вызвал бы сестру! — Охранник вскочил, шагнул навстречу больному, подхватил его под локоть…

Хоботов резко выдохнул и прижал к лицу охранника обильно смоченный эфиром платок.

Парень закашлялся, взмахнул руками и обмяк.

Слон усадил его на прежнее место, осторожно, стараясь не скрипеть, открыл дверь и выскользнул в коридор.

Там он никого не встретил.

Обойдя приемный покой, где в любое время дня и ночи толпились люди, Хоботов выбрался во двор.