Татьяна Луганцева - Запутанная нить Ариадны

Но мужчины молчали. Первым не выдержал Дмитрий. Он встал в полный рост, опираясь на трость, и сказал докучливому поклоннику что-то не очень лестное. Ада испугалась надвигающегося конфликта и встала между ними. Кавказец ушел.

— А чего ты за него заступаешься? — спросил Дмитрий с налитыми кровью глазами.

— А зачем мордобой? Тем более из-за меня? — здраво рассудила Аделина.

— Так сто пудов, тебе это нравится! — предположил Дмитрий.

— Чтобы тебе, инвалиду, укоротили вторую ногу, а я осталась без работы? Нет уж, увольте! — ответила Аделина.

— А ты за меня не переживай! Особенно за мою ногу. С каких это пор она начала тебя интересовать?

— Совсем не интересует, — отвернулась она.

— Тише! — Андрей махнул между ними рукой. — Такое чувство, что вам двоим нельзя находиться рядом. Что вы портите такой вечер?

И только все успокоились, как к их столику в очередной раз подошел назойливый кавказец.

— Я и мои друзья настаиваем, чтобы вы потанцевали со мной, — сообщил он.

— Уже и друзья настаивают? — усмехнулся Дмитрий.

— Я… — Степан Ильич полез в карман за «корочкой», но Дима остановил его.

— А вы и ваши друзья не хотели бы выйти на свежий воздух?

— Дима, не надо, — забеспокоилась Ада, но он даже не смотрел в ее сторону.

— Ты пойдешь один или с друзьями? — уточнил кавказец, осматривая субтильного Петра в очках.

— Я пойду один, а ты бери всех, — глядя ему прямо в лицо, ответил Дмитрий.

— Ты дерзкий. А ты готовься к танцам, детка, — кивнул Аде кавказец и пошел на выход, махнув головой двум своим друзьям.

Дима последовал за ними, оставив трость у стола. Казалось, переживает одна Ада.

— Вы что сидите? Они же не разговаривать пошли и не воздухом дышать! Дмитрия сейчас прикончат!

— Не прикончат! — отмахнулся Петр. — Босс знал, на что идет.

— Зная Димин характер, думаю, он будет не в восторге, если мы будем ему помогать, — ответил Андрей.

— Какая разница, какой у него характер? С выпущенными-то кишками? — не соглашалась Аделина.

— А чего это ты так разволновалась? Ну, хочет нарваться Димон, пусть нарвется, — сказал Ворошилов и продолжил пить коньяк.

Через несколько минут, показавшихся Аделине вечностью, Карасёв вернулся. На скуле у него красовался синяк, а глаза нездорово блестели.

— Танцы на сегодня отменяются. Официант! Рассчитайте вон тот столик. Хозяин на улице и очень спешит, — сказал он.

— Хорош! — хлопнул босса по плечу Андрей.

Аделина с ужасом смотрела на сбитые в кровь костяшки пальцев Карасёва.

— А ты о нем переживала! Тех бедных ребят пожалеть надо, — откликнулся Петр.

И они продолжили застолье.

Дима с удивлением осознал, что у него выздоровела нога и он совершенно не хромает. Он даже не шел, а легко бежал, как в далеком детстве бежал через лес к станции встречать бабушку с гостинцами. Только вот под ногами почему-то была не земля, а вода. Самая настоящая вода.

— Вставай, уже девять часов! — донесся до его сознания не очень приятный женский голос.

Дима открыл глаза и с удивлением понял, что за удивительную способность ходить по воде от него, видимо, потребовали что-то взамен. И пожертвовал он, скорее всего, памятью. Потому что Карасёв ни черта не помнил и совершенно не соображал, где находится. Какая-то маленькая странная комнатка, незнакомая мебель, палас на полу и, что особенно его поразило, ковер на стене.

«Я не в раю, а в аду», — сразу пришло на ум.

Дмитрий дернулся, как любой нормальный человек, который хотел бы поскорей покинуть ад, но его пронзила острая боль в руках, и сдвинуться он не смог. Если ноги были легкие, отдохнувшие, то вот с руками было все с точностью до наоборот. Они были тяжелые, неподвижные и пульсирующие. Дима дернулся еще раз и посмотрел наверх. Его руки были пристегнуты наручниками к изголовью кровати.

— Твою же… Что же это происходит? Эй! — громко позвал Дима. — Кто на вечеринке жив?

Над ним нависло лицо Аделины.

— Очнулся? Ну ты и храпишь! Это же ужас!

— Ты?! Ну, конечно, кто же еще может встретить меня в аду? — выдохнул Дмитрий, и Ада поморщилась:

— Ну и перегар! Ты ничего не помнишь?

— Кажется, мы вчера повеселились, — с сомнением сказал Карасёв.

— Мы вчера перебрали.

— А потом повеселились? — продолжал настаивать он.

— Не дождешься! Ты был, что называется, в дрова. Я привезла тебя к себе, уложила, а чтобы ты точно не стал шалить, пристегнула наручниками.

— Ты такая практичная! — улыбнулся Дмитрий. — Так отстегни сейчас. Я вообще с утра не очень хорошо себя чувствую.