Наталья Александрова - Вставная челюсть графа Дракулы

— Эй, мужик, что за дела? Ты че так встал-то не по делу! Дай выехать, по-хорошему!

— Это я встал не по делу? — угрожающе проговорил здоровенный небритый детина, вылезая из «Уазика» и небрежно помахивая монтировкой. — Нет, это ты, козел, встал здесь не по делу, и сейчас конкретно за это ответишь!

Сзади тоже хлопнула дверь, и скосив глаза, водитель «Хонды» увидел выбирающегося из «копейки» бритоголового парня, наматывающего на руку велосипедную цепь.

— Эй, мужики, — попытался водитель спустить конфликт на тормозах. — Я чего-то не понял. Вы мне что предъявляете? Я ведь вам вроде ничего не сделал! Вам что, больше делать нечего?

— Ага, — процедил небритый мужик. — Нечего! — и с явным удовольствием опустил монтировку на лобовое стекло иномарки.

Сзади тоже раздался грохот и хруст — второй громила орудовал велосипедной цепью.

Водитель иномарки растерянно огляделся. Сегодня все у него шло наперекосяк. Сначала рухнули леса, на которых он так удобно устроил огневую позицию, и тут же невесть откуда появился милиционер, так что пришлось уносить ноги, отказавшись от выполнения операции. К тому же еще и нога подвернулась при падении и здорово болела. Теперь еще откуда-то свалилась на его голову эта шпана… конечно, серьезной опасности она не представляет, но машина теперь выведена из строя, придется ее бросить, и винтовку тоже, и нога, опять же, болит…

Все мысли пробежали в его голове в считанные секунды, и он хотел уже броситься прочь от ставшей бесполезной машины, как вдруг совсем рядом прогремел решительный голос:

— Всем оставаться на местах! Руки за голову! При попытке сопротивления стреляю на поражение!

Водитель «Хонды» обернулся на этот голос, причем сделал это нарочито медленно, чтобы выиграть время и оценить обстановку. Он увидел в нескольких шагах от себя того самого милиционера, который преследовал его на перроне. Тогда этот сержант не произвел на него серьезного впечатления — молодой веснушчатый парень с оттопыренными розовыми ушами, явно неопытный, необстрелянный… но теперь он показался куда опаснее: стоял по всем правилам, на полусогнутых ногах, и оружие свое, тяжеленный пистолет Макарова, держал правильно, как настоящий профессионал, с упором на левую руку, и ствол пистолета нисколько не дрожал. И целился этот сержант не в громил с цепями и монтировками, а в него, водителя «Хонды», поскольку с самого начала определил как самого опасного преступника и выбрал своей целью.

Убийца нервно сглотнул и предпринял попытку, направленную скорее на то, чтобы еще раз прощупать милиционера — потянулся крупной рукой, густо заросшей рыжими волосами, к спрятанной под курткой кобуре.

И сержант снова поступил, как профессионал: выстрелил в ту же долю секунды, без раздумий и колебаний. «Макаров» оглушительно грохнул, полыхнул огнем, и пуля обожгла киллеру плечо, прорезав борозду на рукаве. Рука онемела на какое-то время. Точный выстрел, грамотный, и ствол пистолета после него не сдвинулся ни на миллиметр, как будто и не было отдачи.

— Я сказал — буду стрелять! — повторил сержант, на этот раз значительно тише. — Руки за голову! Следующий раз прострелю локтевой сустав!

Киллер с уважением взглянул на сержанта и послушно завел руки за голову. У него вдруг резко заболел локоть, как будто ретивый милиционер уже выполнил свою угрозу.

Где-то рядом истошно завопила перепуганная женщина. Громилы, только что крушившие «Хонду», исчезли, словно сквозь землю провалились, пользуясь тем, что сержанту явно не до них. От здания вокзала поспешал, тряся трудовым животом и вытирая клетчатым платком потную багровую лысину, непосредственный начальник Синичкина капитан Арбузов. Синичкин покосился на начальника и, не дожидаясь его, подошел к задержанному, не опуская ствол пистолета, и ловко, одной рукой, застегнул на нем наручники.

Та самая крестьянка, которая послужила причиной драки возле зеленой машины, приведения этой машины в полную негодность и последующего ареста убийцы, брела по площади, устало передвигая ноги и бормоча себе под нос что-то неодобрительное. Заинтересованный наблюдатель, прислушавшись, разобрал бы обрывки фраз «темного человека всякий обидеть может» и «не люблю я города этого, люди в нем злые, как собаки…»

Но никто не интересовался простой, плохо одетой деревенской бабой. Мало ли таких в районе вокзала бродит — подаяния просят, либо чего спереть норовят… Народ в районе вокзала ужас до чего вороватый, так что многочисленным прохожим некогда по сторонам зевать, им за своими вещами смотреть нужно.