Даниэль Пеннак - Плоды страсти

Невиданный случай в истории «Кутубии».

– Всем по рюмке сиди-брагима, все вино за мой счет! – подтвердил старый Семель. – Сиди-брагим для всех родственников новорожденных!

– Ты что, наследство получил? – поинтересовался Симон.

Всем завсегдатаям ресторанчика «Кутубия» было хорошо известно, что обычно ужин Семеля составлял мергез без гарнира и четверть бутылки красного вина. Если он всем проставляет выпивку, то дело явно пахнет ограблением банка!

– Да здравствуют новорожденные! – отозвался Семель, по всей видимости опрокинувший к этому времени уже не одну рюмашку.

То, что последовало за тостом Семеля, произошло быстро и бесшумно. Хадуш склонился к уху Жереми, который в ответ лишь молча кивнул, затем встал и повел за собой Малыша, Лейлу и Нурдина. Проходя мимо Титюса и Силистри, Хадуш обронил:

– Эй, ищейки, требуется ваша помощь! Раз Семель угощает, надо притащить бутылки с сиди из подвала. Сделаем цепочку: вы подаете бутылки из подвала, а мы принимаем их на лестнице и передаем Нурдину с Лейлой. Надо вытащить бутылочек шестьдесят. Идет?

Пока полицейские спускались в подвал, Мо по сигналу Хадуша поднялся и пересел к старику Семелю, сидевшему рядом с Симоном. Семель по очереди посмотрел на плотно прижавших его с двух сторон Мо и Симона. Широкая улыбка не сходила с его лица.

– Как дела, ребятки, в порядке?

Мо и Симон кивком заверили его, что у них дела в порядке.

С момента появления в ресторане Семеля что-то застыло в глазах Хадуша. Внешний вид старика вроде не изменился, в своем потрепанном костюмчике он по-прежнему выглядел старой развалиной, но внутренне Семель казался более уверенным, хозяином положения. На его лице беспрестанно сияла веселая улыбка.

И он проставлял выпивку всем гостям.

Сделав мне знак не вмешиваться, Хадуш подъехал на своем стуле поближе к новоприбывшему.

– О, извини, я наступил тебе на ногу! – сказал Хадуш.

– Да ничего страшного, – поспешил успокоить его старик.

Но Хадуш, продолжая извиняться, уже наклонялся, заглядывая под стол. Через секунду оттуда послышался восхищенный свист.

– Черт возьми, да у тебя классные башмаки!

– Да это старые,слегка замявшись, ответил Семель.

– Что-то они не смахивают на старые, – сказал, выпрямляясь, Хадуш, держа одну из туфель Семеля в руке.

– Верни мой башмак! – зарычал Семель.

Мо и Симон не дали ему даже на сантиметр оторваться от стула.

Хадуш поставил туфлю на мой стол.

– Бенжамен, как по-твоему, этот предмет можно назвать старым башмаком?

На туфле было просто написано, что она только что из магазина. Ее силуэт смотрелся на столе, как роскошный лайнер в океане.

– Я уже давно купил их! – продолжал вопить Семель. – Сшил на заказ! Я просто никогда их не надевал! Это моя последняя пара. Из крокодиловой кожи. Ручная работа, сделано в тридцатых годах. Верни мне мою туфлю!

Хадуш мягко улыбнулся.

– Семель, ты что, англичанином был в молодости?

Тот заерзал на стуле:

– Нет! Вот еще! С чего ты взял?

– Да потому что это английские шузы, глянь, здесь и лейбл есть.

Хадуш протянул старику туфлю.

– Один башмак потянет на штуку, – вздохнул Симон-кабил.

– Две штуки – пара, – закончил подсчет Длинный Мо.

– Как минимум, – тихо проговорил Хадуш.

Все замолчали. Однако никому не хотелось верить в то, что вещала эта тишина, в которой плавал труп в носках.

– Я его не убивал, – пролепетал Семель,– клянусь вам, я его не убивал.

На столах уже появились первые бутылки.

– Семель, давай выкладывай все, да поскорее, пока Титюс и Силистри не вышли из погреба…

Это не старик Семель убил Мари-Кольбера де Роберваля. Ну, скажем, не совсем он. Но кто бы ему поверил, заяви он об этом полиции? Ему было жаль Терезу, но мусора тут же замели бы его, поведай он им свою историю. Он, Семель, хорошо знает легавых, у них же напрочь отсутствует чувство прекрасного. Так что же там с тобой приключилось, Семель, мы-то обладаем чувством прекрасного, давай, выкладывай. С чего это вдруг Роберваль одарил тебя такими знатными башмаками? В знак благодарности за какую-то услугу? Нет, Мари-Кольбер не дарил ему туфли, нет! Так, значит, ты их у него стянул? Нет, все было не так. Ну а как же все было? Это было глупо, вот как все было, Семель совершил величайшую глупость, отправившись на квартиру Мари-Кольбера.

– Ух ты!

– Ты пошел к нему домой?

– Той ночью?

Той ночью, в тот злосчастный час, по тому адресу, улица Кенкампуа, шестьдесят, в фамильный особняк Робервалей, ну просто настоящий идиот, да и только. Семель знал это местечко, он уже ходил туда однажды, когда Тереза захотела представить Мари-Кольберу своего свидетеля на свадьбе, и Семель нашел тогда жениха Терезы очень даже приятным человеком, никаких «господин де Роберваль», зовите меня просто Мари-Кольбер, ну вот Семель и сказал себе, что можно попытаться сыграть.