Дарья Донцова - Улыбка 45-го калибра

По широкой дороге, покрытой ровным слоем сухой пыли, мирно брела большая, явно бездомная собака. Солнце нещадно палило с неба, и по спине у меня тек пот. Руки оттягивали три тяжеленные сумки, доверху набитые продуктами. Ноги, обутые в неудобные туфли на шпильках, все время спотыкались; узкая короткая юбка мешала делать большие шаги; тоненькая нейлоновая блузочка противно липла к телу, во рту пересохло. Я поставила сумки прямо в пыль, вытащила из кармана сигареты «Пегас» и с тоской принялась чиркать ломающимися спичками по коробку. «Пегас» – отвратительное курево, кислое. Сигареты не просушены, набиты неаккуратно, но своих любимых «БТ» я не достала, в ларьке лежала «Ява», но производства фабрики «Дукат», а всем известно, что ее следует брать только, когда она «явская». Зато повезло в другом: случайно нарыла бананы, правда, они зеленые и стоять за ними пришлось два часа, поэтому я опоздала на автобус и прусь пехом до деревеньки Глебово, где меня поджидает на съемной даче пятилетний Аркашка. Кому бы сказать, как я устала, как хочется лечь прямо у дороги и заснуть. Вставать, чтобы успеть с дачи на работу, приходится в пять утра. Но ребенок не может жить летом в душном городе. Давай, Дашутка, ноги в руки, и бегом, тут всего-то пять километров.

Собака поравнялась со мной, подняла большую, покрытую клочкастой шерстью морду, нагло ухмыльнулась и хрипло спросила:

– Слышь, Дарья, знаешь, почему ты вновь оказалась на этой проклятой дороге в Глебово? Знаешь, почему больше нет ни «Пежо», ни Ложкина?

– Нет, – ответила я, совершенно не удивляясь тому, что мне встретилась говорящая собака, – понятия не имею.

– А зачем ты убила моих нерожденных детей, чтобы сделать себе крем для лица? – осведомилась дворняга и бешено захохотала.

Ее морда, черная, с большим блестящим носом и выпуклыми карими глазами, внезапно удлинилась, побелела и превратилась в лицо Регины.

– Убить тебя мало, почему ты крем взяла?

Я тщетно пыталась найти нужные слова. Внезапно картинка исчезла, воцарилась темнота, сквозь которую прорвался крик.

– Боже ты мой! Господи, ну как же это, что же делать, – о-о-о-о?!

Я села и включила лампу. Слава богу, это всего лишь сон. Впрочем, когда-то я впрямь бегала по той дороге, радуясь случайно приобретенным бананам. Первый раз Кеша увидел их, когда ему было лет пять. Я не успела объяснить ему, что к чему, просто поставила сумки на терраске и кинулась во двор к рукомойнику. А когда пришла назад, увидела отплевывавшегося ребенка. Он не знал, что бананы следует чистить, и начал есть их с кожурой. Как хорошо, что это сон! Я не хочу возвращаться на ту дорогу и в ту деревню, где не было магистрального газа, воды и теплого туалета, а на робкую просьбу протопить печь хозяйка, кстати, взявшая за свою халупу немалые по тем временам деньги, целых триста рублей, сурово отвечала:

– Летом кто ж топит? Хочешь жары, езжай в Ташкент.

– О-о-о, – понеслось из коридора, – помогите, ну помогите же!

А вот это уже явно не сон! Быстро накинув халат, я выскочила в коридор и попятилась. Может, все еще сплю и вижу кошмар?

По коридору, горько рыдая, шла совершенно лысая незнакомая мне женщина, прижимавшая к груди абсолютно голого младенца.

– Вот, – кричала, – вот, что получилось, сыночек любимый, мальчик мой, котик…

Через секунду я сообразила, что у лысой тетки в руках не ребенок, а нечто, напоминающее ободранную тушку кролика. Но самое удивительное, что эта тушка довольно бодро вертела головой с треугольными ушами. Тут наконец до меня дошло, что это кошка, породы сфинкс, без шерсти. Животное, похожее на инопланетное чудовище. Но откуда оно у нас, а? И кто эта тетка в таком знакомом мне фиолетовом халате? Вроде бы у Зайки есть похожий.

– А-а-а, – в голос плакала баба, – а-а-а.

– Здравствуйте, – на всякий случай сказала я, – очень приятно познакомиться, Даша. Может быть, могу чем-нибудь помочь?

– Пошла ты на… – простонала незнакомка, – еще и издевается! Не узнала меня?

– Мы знакомы?

– О-о-о, – вновь завопила тетка.

Тут наконец захлопали двери, и в коридор начали выходить домашние в разной степени раздетости. На их лицах было выражение глубочайшего недоумения. Первой, как всегда, опомнилась Машка.

– Тетя Рита, – вежливо спросила она, – а зачем ты побрилась?

– Рита? – закричала я. – Это ты? Господи, что случилось? Вызывайте срочно «Скорую»! Какой кошмар, ты заболела?

– Не знаю, – прошептала Замощина, – самочувствие нормальное, вот только волосы…