Дарья Донцова - Гадюка в сиропе

– Садитесь, садитесь, – щебетала хозяйка, включая чайник. – Есть чудесный торт, «Наполеон».

Я расслабилась, но тут произошло непредвиденное. Со словами: «Ну-ка посмотрим, что Женюрка прислала», – Лина быстро содрала с «подарка» хрусткую бумагу, подняла крышку и во все глаза уставилась на скомканные «Мегаполисы».

– Это что? – оторопев спросила она. – У Женьки «крыша» съехала?

– Нет, – ответила я. – Ваша подруга не имеет к этому пакету никакого отношения.

В этот момент чайник, выключаясь, щелкнул, и Лина так и подскочила.

– Ой! Вы кто?

– Евлампия Романова.

– Что вам надо? – испуганно поинтересовалась она. – Кто вас прислал?

– Сама пришла, – усмехнулась я. – Вопрос задать хочу.

– Какой? – неожиданно побледнев, спросила Ангелина.

– Почему вы соврали следователю о том, что подслушали разговор Лены Разумовой с Антоном Семеновым?

Брит помертвела, потом вспыхнула ярким цветом. Неровные пятна поползли со лба на щеки, потом на шею. Так внезапно краснеют женщины от климактерических приливов. Ангелине явно стало жарко, на верхней губе выступили капельки пота, и она судорожно облизнулась. Но ни о каком климаксе не могло быть и речи: девице едва за двадцать, максимум двадцать пять, и она просто жутко испугалась, патологически, почти до обморока.

– Так как, детка? – проникновенно запела я. – Будем говорить правду или поедем на Петровку? Кстати, знаете, что человека, который намеренно обманывает сотрудников правоохранительных органов, крепко наказывают! Это называется на языке Уголовного кодекса «лжесвидетельство», и дают за него ни много ни мало пятнадцать лет.

– Сколько??? – в ужасе залепетала дурочка, никогда не читавшая кодекс. – Сколько???

– Много, – успокоила ее я. – Лучше сразу признаться, тогда просто пальчиком погрозят.

– Кто вы? – наконец сообразила задать вопрос она.

– Частный детектив, нанятый адвокатом Елены Михайловны Разумовой, – спокойно пояснила я, и, увидав, что щеки Лины приобрели цвет снятого молока, добавила: – Так кофейком угостите? Хотя я предпочитаю чай, цейлонский, крупнолистовой.

– Це-цейлонского нет, – пролепетала Ангелина. – Только «Липтон» в пакетиках.

– Ладно, – милостиво согласилась я и сказала: – На ваше несчастье, я докопалась до многого и искренне советую покаяться.

Брит дрожащими руками пыталась открыть пачку, но ногти срывались и елозили по целлофану. Отобрав у нее коробочку, я вытащила два мешочка и, сунув их в чашки, приказала:

– Сделайте кипяток и залейте.

Хозяйка схватила «Тефаль», тоненькая струйка потекла в кружку, меня стало раздражать ее молчание, и я выложила последний аргумент:

– Врать опасно. Вот Антон Семенов солгал, и где он теперь?

– Где? – эхом отозвалась Брит.

– В морге, на цинковом столе с канавками…

– Почему с канавками? – как-то вяло и безучастно поинтересовалась она.

– Ну должна же при вскрытии куда-то кровь стекать, – резонно отметила я.

При этих словах девушка аккуратно поставила чайник и тихо осела на пол, потом легла. Я подскочила и увидела, что она в глубоком обмороке. В первый раз вижу, чтобы люди так теряли сознание, сначала осторожно убрав посуду. Пожалуй, последний пассаж о прозекторском столе был слишком груб. Ругая себя, я открыла сумочку и вытряхнула на табуретку содержимое. Расческа, ключи, пудреница, две конфетки, кошелек, губная помада, ручка… Ага, вот он. Не так давно Кирюшка подарил мне ментоловый освежитель в баллончике.

– Классная штука, – уверял мальчишка. – Намного лучше «Дирола» или «Стиморола». Пшикнешь разок, и во рту «зимняя свежесть». Попробуй, Лампа, ты же куришь!

Дымлю я мало и нерегулярно, но презент с благодарностью приняла и тут же опробовала. Смело скажу, большей гадости в жизни не встречала. Рот моментально наполнялся горькой слюной, и на языке прочно поселялся вкус дешевой зубной пасты. Сразу вспомнилось детство – мама заставляла меня чистить зубы после каждой съеденной конфетки болгарской пастой «Поморин», и весь день во рту ощущался вкус соленого мела.

Освежителем я, естественно, больше не пользовалась, но баллончик невесть зачем таскала с собой. Вот и пригодился!

Нажав на подбородок Лины, я просунула распылитель между ее губами и пару раз нажала на головку. Аромат ментола разнесся по кухне. Девушка заворочалась и села. Наверное, она надеялась, что противная гостья исчезла, а все случившееся – просто дурной сон. Но я была тут как тут. Сидела возле нее на кухонном полу, чувствуя сквозь джинсы ровное тепло, исходящее от кафельной плитки. Надо же, у этой пижонки полы с подогревом!