Дарья Донцова - Квазимодо на шпильках

Вовка рассмеялся:

– Знаешь, Лампудель, ты поразительный человек. На бьющие в глаза улики не обращаешь внимания, прицепишься к ерунде и сделаешь далеко идущие абсолютно неверные выводы. Да, мужик с футляром «Карл Цейс» отправился на седьмой этаж. Более того, он потом поднялся еще выше, потому как имел ключ от чердака, который ему официально выдали в домоуправлении. Мы проверили дядьку. Мэрия решила проложить вблизи дома Баратянского шоссе, и там работали геодезисты. Один из них делал съемку с чердака дома, в футляре лежал специальный прибор.

– А зачем он сказал, что там удочка? – ошарашенно поинтересовалась я.

Вовка хмыкнул:

– Пошутил.

Я осталась с разинутым ртом.

Прошел почти год, я обязательно сообщу вам чуть ниже, куда делись крокодилы и как мы живем, но сейчас просто должна рассказать о случайной встрече, которая перевернула все в моей душе. Но сначала о судьбе Лены. Она покончила с собой через несколько дней после ареста, оставив записку, отчего-то написанную печатными буквами: «Совесть замучила, не могу больше, надеюсь, Баратянские меня на том свете простят». В связи с кончиной главной подозреваемой дело было закрыто и сдано в архив.

Итак, спустя примерно год после описываемых событий я отправилась в магазин «Детский мир», к слову сказать, он находится не очень далеко от нашего дома. Ближайшая подруга Юлечки родила мальчика, и мы решили подарить молодой маме прогулочный конверт, подбитый натуральным мехом. Великолепная вещь при нашем неустойчивом климате.

Подъехав к магазину, я хотела было втиснуться на свободное место, но меня опередила красная «Ауди», ловко, прямо перед моим носом, вписавшаяся туда, куда собиралась въехать я. Честно говоря, я страшно разозлилась. Ведь водитель видел, что пытаюсь припарковаться, и нагло помешал мне.

Из «Ауди» вылезла хорошенькая девушка, одетая в норковую шубейку. Она распахнула заднюю дверь машины и вытащила малыша, наряженного в комбинезон. Я вздохнула и стала искать другое место для парковки. Девица отчего-то показалась мне знакомой. Когда я наконец-то вошла в «Кенгуру», наглая владелица «Ауди» громко распоряжалась на весь магазин:

– Это давайте, еще вон те ботиночки, потом курточку, ну что вы несете дрянь всякую! Разве не понятно, что у моей Машеньки все должно быть только самое лучшее!

Машенька спокойно сидела на прилавке, продавщицы сдергивали с вешалок вещи, мамаша без устали подгоняла их:

– Нет-нет, никакой синтетики. Все только самое дорогое, натуральное!

Я подошла и молча встала у прилавка. Девочка глянула на меня глазами цвета ореховой скорлупы. Я улыбнулась ей. Внезапно глазки ребенка стали быстро темнеть и превратились в карие.

– Это что, – спросила мамаша, – дартс? Ну-ка!

В ту же секунду она схватила стрелочки и стала ловко кидать их в цель.

– Вот это да! – восхитилась продавщица. – Все ровнехонько в середину, я такого еще не видела!

– Я стреляю, как Робин Гуд, – усмехнулась покупательница, – в глаз белке попаду, во мне пропал олимпийский чемпион по стрельбе.

– И где же научились? – проявила любопытство продавщица.

– Кавалер у меня был, – продолжала усмехаться женщина, – биатлонист, вот он и показал, что к чему. Удивлялся потом и восхищался: мне бы такой глазомер, я бы все медали огреб, но не судьба ему.

Ее голос показался мне знакомым. И тут малышка заплакала. Мать быстро повернулась, и я ахнула. На хорошеньком личике покупательницы ярко блестели очи цвета ореха, потом они начали темнеть, темнеть, темнеть. Мать и малышка имели совершенно одинаковые глаза, быстро, в зависимости от их настроения, менявшие окрас радужной оболочки. И я знала, от кого они их получили: мать от отца, девочка от деда… Передо мной стояла Жанна.

– Это вы! – невольно воскликнула я, оглядывая норковую шубу библиотекарши, роскошную кожаную сумку и брелок с ключами от «Ауди».

Жанна глянула на меня потемневшими глазами:

– Я.

– …Э… – замялась я, – какая у вас очаровательная девочка, поздравляю.

– Спасибо, – кивнула дочь Лены.

– Похоже, у вас все хорошо?

– Просто отлично, – подтвердила она.

Меня слегка покоробили ее бойкие ответы. А как же мама, как же Лена, погибшая в тюрьме?

– Вы, наверное, вышли замуж, – улыбнулась я.

– Нет!

– Но откуда тогда все это? – вырвалось у меня.

Губы Жанны сжались в нитку, но она весьма любезно ответила:

– Да просто мне повезло. После смерти мамы я стала разбирать бумаги и наткнулась на свое свидетельство о рождении: оказывается, Евгений официально признал меня дочерью! Вот я и подала на наследство, других претендентов не оказалось, все мне и досталось. Моя Машенька, мое золотце, ни в чем не будет нуждаться.