Дарья Донцова - Покер с акулой

Ксения очень понравилась Андрею, и он хотел во что бы то ни стало удержать ее около себя.

Надя не подвела. Ксюша получила бумагу и отправила ее родственникам. Целую неделю после этого она прожила с Андреем, а потом, в один прекрасный понедельник вернувшись с работы, парень не нашел любовницу. Ксюта исчезла, словно испарилась, прихватив с собой триста долларов, отложенных хозяином на летний отдых.

– Куда она пошла? – спросила я.

Продавец помады пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Ты знаешь, где она работала?

– Нет, она вроде училась.

– Институт какой?

– Черт его разберет, то ли экономический, то ли педагогический…

– И что, ты вообще про нее ничего не знаешь?

– Нет, – помотал головой парень.

– Спал с ней целый месяц, – возмутилась я, – неужели ничегошеньки не узнал про друзей, например?

– Постель не повод для знакомства, – отрезал Андрюша, – ничего она не рассказывала, только про мужа-пьянчугу.

Я вздохнула. Поколение «Пепси» на редкость нелюбопытно.

Домой я поехала в отвратительном настроении. Следовало признать – поиски Татьяны Митепаш окончательно зашли в тупик. Десять тысяч долларов помахали ручкой, никогда не найти пронырливую девицу.

Не успела я войти, как Сережка заорал:

– Лампудель, где шлялась?

– По делам! – прокричала я в ответ, вылезая из сильно надоевших за день сапог.

– Какие-такие дела, – возмутилась Юля, выходя в коридор, – на часы глянь! Если…

Но окончить фразу Юлечке не удалось. Сначала девушка замерла с открытым ртом, потом с трудом выдавила:

– Ох, и не фига себе Лампа, что с тобой?

– Нравится? – спросила я.

– Сережка, – завопила Юля, – Сережка, сюда, скорей!

– Ну, что случилось? – недовольно пробормотал муженек. – Пожар? Наводнение?

Юля ткнула пальцем в мою сторону:

– Гляди!

– Ну, – продолжал бубнить Сережка, – что я Лампуделя не видел, эка новость!

Его взгляд сфокусировался на мне, и парень взвизгнул:

– Боже! Что это?

– Ага, – удовлетворенно заметила Юля, – разглядел наконец!

– Что ты с собой сделала? – завопил Сережка. – Это катастрофа.

– А по-моему, здорово, – не согласилась я, бросая взгляд в зеркало, – и стоило, кстати, немало, целых девяносто долларов!

Сережка, Юля и прибежавший на шум Кирюшка остолбенело молчали. С гордо поднятой головой я удалилась в спальню – пора отдохнуть от трудов праведных.

Утром Катя, глянув на мою разноцветную голову, робко спросила:

– Лампушечка, может, сходишь к моему парикмахеру? Чудесный мастер, красит великолепно, стрижет…

– Ну, положим, стричь уже нечего, – ухмыльнулась я, ощупывая торчащие во все стороны пряди.

– Ну тогда покрасишься, – не успокаивалась Катя и быстро добавила: – Хотя тебе очень идет такой экстремальный вариант…

Но мне надоело изображать восторг, и я мрачно сказала:

– Можешь не стараться. Сама знаю, что выгляжу словно взбесившийся дикобраз. Давай звони своему мастеру.

Катерина схватила трубку и, пощебетав пару минут, удовлетворенно сказала:

– Собирайся быстренько и бегом в Разуваев переулок. Между булочной и сберкассой дверь, смотри не перепутай.

– Мне покрасили волосы, а не мозги, – сообщила я, натягивая куртку.

– Не знаю, не знаю, – пробормотала Катюша, – какую надо иметь голову, чтобы так «приукраситься».

Увидав крохотную, всего на два кресла парикмахерскую, я, честно говоря, приуныла. Никогда хороший специалист не станет работать в подобном месте. Обшарпанные стены, потемневшее зеркало и безостановочно текущая из поломанного крана вода…

У окна высокий худощавый парень брил наголо крупного бугая с колоноподобной шеей.

– Вам кого? – нелюбезно поинтересовался цирюльник.

– Максима, меня послала Катя Романова.

– Слушаю, – отозвался парикмахер, не опуская машинку.

Я совсем упала духом. Ну надо же быть такой дурой и явиться в эту тараканью нору. И с чего я решила, что у Кати отличный специалист! Стоит мне вспомнить, какие безобразия творятся с ее волосами! А теперь еще выясняется, что стрижкой занимается мужской мастер.

Отпустив обритого парня, Максим достал старую дырявую простыню, всю в неотстиранных пятнах, обмотал ее вокруг моей шеи и довольно равнодушно осведомился:

– Делать-то что?

– Не знаю, – тихо пролепетала я, – на ваше усмотрение.

Максим поерошил то, что осталось от моей шевелюры, и со вздохом ухватил ножницы.

– Только не наголо! – в ужасе пробормотала я.

– Не боись, – хмыкнул мастер, – хуже все равно не станет.