Маргарита Южина - Убей меня своей любовью

– Про Ирину из Белорыбицы!! Про Ирину!! Да хоть про Белорыбицу намекните!!

– А ваш начальник строгий? Мущщина, мущщина, а он что – в самом деле богатый?! А чего тогда в таком отстое живет?!!

– Передайте Евдокиму Петровичу подарочек!! Это волнушки!! Это грибки, я сама солила!! И тут еще опята, но, кажется, немножко ядовитые, пусть он их не ест, вы так и скажите – пусть не ест! И от всех наших сельчан большой привет!! От дяди Прохора, от тети Маши Еремеевой, от Вальки Клячи…

Евдоким ниже опустил голову и пронесся в прихожую, плотно захлопнув за собой двери.

– Мам, ну как?! – крикнул он с порога. – Никого не приглядели?

– Ой, ну кого тут приглядишь? – тут же отозвалась маменька, тряся на руках засыпающую Машеньку. – Не знают, с какой стороны к ребенку подойти! Вон посмотри на нее!

Перед маменькой стояла девица в темненьких джинсиках, которые туго обтягивали стройненькие ножки и безупречную попку, к тому же девчонка имела роскошную гриву темно-рыжих волос и прехорошенькую мордашку.

– Ну так что, красавица, скажите, кто у нас такой Гете? – сурово насупилась Олимпиада Петровна на конкурсантку. – Неужели не помните?

– Чо эт я не помню… – обиженно дернулась девчонка и взвела очи к потолку. – Гете – это… ну писатель, ясно же, он еще это… «Фаллос» написал.

– Во-о-о-он!! – взревела Олимпиада Петровна так, что подпрыгнули и Яков Глебович, и Дуся, и красавица-няня.

Только Машенька даже не вздрогнула, ее уже настолько вымотали вечные претендентки, что на руках бабушки она спала спокойно и безмятежно.

– Дуся! Немедленно не слушай, что говорит эта бесстыдница! – уже тише приказала маменька.

Дусик только на минуточку представил, что эта рыжеволосая бесстыдница станет его женой, и где-то под фланелевой рубашкой у него разлилось томительное тепло.

– Ма, а чего – по-моему, нормальная няня, чо ты к ней с какими-то вопросами пристаешь?! Ты б вот лучше об другом поинтересовалась, – укоризненно глянул он на мать, потом неловко съежился и подарил девчонке стыдливую улыбку. – Девушка, а вы за меня замуж хотите?

– Мечтаю! Уже двадцать минут томлюсь, еле сдерживаю страсть! – лихо отчеканила девушка.

– Ну вот! – накинулся на мать Дуся. – Девушка ко мне со страстью, а ты!.. Яков Глебыч, чего вы в ухе ковыряетесь? Записывайте… Девушка, простите, а как вас зовут?

– Милочка! Иванова! – продолжала рапортовать будущая няня, не спуская глаз с Олимпиады Петровны.

Та пристально разглядывала ворону за окном, все яростнее подпрыгивала, качая внучку, и поспешности сына явно не одобряла. Девушка спокойно разглядывала ее профиль и ждала решения.

– Ну вот и все, да? – оживился Дуся, когда увидел, что на чистом листке Яков Глебыч старательно вывел «Иванова Мила. Милочка». – Милочка, вы пока ступайте, но далеко не отходите, вы уже зачислены на испытательный срок… Мам, я говорю, ту гвардию возле дверей можно распускать, да?

Мать ретиво встрепенулась и с обидой в голосе заговорила:

– Нет, ну ты, конечно, можешь принять на испытательный срок кого угодно! Мое дело вообще сторона! Только если уж решили с кастингом покончить, запишите тогда Ингу Акорн. Яшенька, запиши: А-корн!

– Липушка, Инга Акорн – это такая носатая? И личико такое… жеребячье, да? Но куда ж ее в няни?! – заартачился Яков Глебыч. – Она ведь вовсе не может к Машеньке подойти!

– Зато она замечательно подходит к кастрюлям!

Дусю передернуло – Инга была единственной, кого он никак не мог представить в своем доме – только на конюшне!

– Ма, но она же Гете не знает! – воскликнул он. И добавил последний весомый аргумент: – Она даже не знает формулу спирта! А кто Машеньку будет учить химии?

– Учитель!! – топнула ножкой Олимпиада Петровна. – И пусть она не знает и вовсе никакого спирта, зато она знает формулу борща!! И великолепно подходит к плите! Прямо-таки один стиль! И к разделочной доске тоже! Она нас уже четвертый день так кормит, так кормит… что мне пришлось покупать новую одежду! А Машенька привыкнет! В конце концов, мы можем… мы можем этот Акорн взять на место повара!

– А что – на поваре мне тоже жениться? – осторожно поинтересовался Дуся.

– Обязательно! – категорически заявила матушка. – Машенька когда-нибудь вырастет, и няня будет ей не нужна, а вот хорошая повариха в семье никогда не помешает!

Потом Олимпиада Петровна наконец вспомнила про внучку и понесла девочку в детскую. Воспользовавшись моментом, Яков Глебыч тут же быстренько приписал некую Самохвалову Аню, вероятно, из всех нянь эта приглянулась ему больше всего. Но его хитрый трюк не прошел – вернувшись, Олимпиада Петровна еще раз просмотрела скудный список нянь в тонкой тетрадочке и сразу же наткнулась на фамилию Самохваловой.