Маргарита Южина - Ищи ветра в поле

Женщины не ожидали такого поворота событий, хотели было показать силу натренированных голосовых связок, но что-то их удерживало. Кто его знает, сейчас в такое время живем, что в каждый момент можно очутиться у разбитого корыта.

– Засуньте свою голову обратно, освободите окошко и говорите нормальным языком, чего хотели узнать? – прогнусавила одна из женщин.

– Красная, четырнадцать – какой участок?

– Тринадцатый. Сейчас там Приходько Елена Юрьевна принимает, кабинет двадцать первый, – сделала одолжение регистраторша и снова нырнула в обсуждение программы.

Василиса отыскала двадцать первый кабинет и пристроилась в хвост очереди. Приходько принимала до двенадцати, времени оставалось полчаса до конца ее рабочего дня, а перед Василисой толкалось еще пять человек.

– А у вас, простите, что стряслось? – обернулся к ней сухонький старичок, опираясь на палочку. – Вас кардиология, хирургия волнует или, может быть, гинекология?

– А вы что – гинеколог? – не утерпела Василиса.

– Да нет, я по болезни здесь сижу, а не по долгу службы. Что-то вот здесь хрипит, а что – понять не могу.

Василиса могла бы поддержать беседу, но говорить о болячках, да еще о чужих, совсем не любила. У нее моментально портилось настроение, и ей начинало казаться, что она болеет всем одновременно. Причем давно и безнадежно. В поликлиниках каждый чувствует себя чуточку инвалидом. Поэтому, чтобы не обидеть старичка, она широко ему улыбнулась и предложила:

– Давайте лучше о погоде.

– Да, – подхватил дедок, – погоды стоят изумительные, только вот к ночи поднимается давление, а в ногах ломота крутит.

Как Василиса ни крепилась, но, когда вошла в кабинет, ее уже всерьез мучила головная боль, хрипы в груди, ломота в ногах и простата.

– Ваша фамилия? – не отрываясь от записей, спросила худощавая ухоженная женщина.

– Курицына Василиса Олеговна.

– Где ваша карточка?

– В моей поликлинике. Я к вам как частный детектив, – раскрылась Василиса. – Скажите, вы помните Зайцеву Дарью Семеновну? Она с вашего участка.

Елена Юрьевна отложила ручку и пристально посмотрела на посетительницу.

– Я, в общем-то, всех помню на своем участке, а уж Зайцеву-то вся поликлиника забыть не может. Такой уникальный случай, и это убийство – просто варварство! Слышала, у нее еще и квартиру сожгли, верно?

– Да-да. Сначала убили, потом подожгли. А вы про уникальный случай что имели в виду?

– Как?! Вы не видели о ней передачу? Хотя… Я помню… Ее показывали только в специализированных выпусках, а теперь вроде как и вовсе передачу сняли. А случай действительно редчайший.

Дарья Семеновна очень редко обращалась к врачу. Раза два за всю свою бытность на дом вызывала – лежала с высокой температурой. Может, и не запомнила бы ее Елена Юрьевна, если бы старушка сама не явилась к ней на прием.

– Посмотри, милая, что со мной? По утрам воротит, спасу нет, голова опять же кругом летает, а вчера чуть было в обморок не угодила.

– Ничего странного, – мягко успокоила ее врач. – Возраст у вас сейчас капризный, внимания требует, выпишем направление на анализы, давление проверим.

С давлением был полный порядок. Елена Юрьевна выписала бабушке направление и пригласила в кабинет следующего.

На следующий день прибежала подружка Аллочка из лаборатории и посреди обычного женского разговора вдруг всплеснула руками.

– Лен, ты к нам какую-то старушенцию направила, наши девчонки, видать, что-то перепутали. Если что серьезное, пусть бабуська еще раз анализы сдаст. Придумай что-нибудь.

– Что значит перепутали? – не поняла Елена Юрьевна. К своей работе она относилась серьезно и раздражалась, если ее коллеги были безответственны.

– Да уж не знаю, как вышло, но по показаниям твоя семидесятилетняя дамочка на третьем месяце беременности.

Что было дальше, Приходько даже не берется описать. Бедную старушку затаскали по кабинетам, приезжали солидные умники, гинекология сходила с ума, вертели бабку, крутили, но сомнений не было – пациентка была беременна.

– Если бы еще хоть чуть-чуть, об этом бы телевизионщики все уши прожужжали. А так… а так даже окружающие не знали. Она просила не говорить раньше времени.

– Так она еще родить хотела? – не поверила Василиса.

– Конечно, она считала, если бог дал, то избавляться грех.

– А отец кто? Она же не замужем.

– Отца никто не знает. Конечно, позже бы выяснилось, но…

– Однако это в корне меняет дело. Вероятно, сам папаша узнал про дитя и решил избавиться от престарелой мамаши.