Иоанна Хмелевская - Кот в мешке

Недобрый час только этого и ждал…

***

Проснулась я от шума. Разбудили меня то ли какие‑то крики, то ли стуки. Еще мало соображая со сна, я напялила халат и выскочила из комнаты. Это, конечно, очень громко сказано, какое уж тут «выскочила». С трудом сползла с кровати, схватила халат и, теряя по пути тапки, потащилась к двери, наталкиваясь на все, что попадалось по дороге.

До гостиной все же добралось. Жутко взволнованный Павел, почему‑то в полном одеянии, метался по комнате, не в силах сдержать беспорядочный поток слов.

– Я спал, но проснулся, услышал шум, вернее, грохот, что‑то повалилось. А что с дверью? Дверь в ателье была заперта или нет? И показалось мне – на террасе кто‑то есть. Вроде бы одна из вас на корточки присела… А шум доносился из ателье, я туда, а он на меня как кинется! Ну я его в морду, не поручусь, что осторожно, изо всех сил врезал! Клянусь вам, в ателье кто‑то был… и на меня набросился! А что мне оставалось? Вежливенько поинтересоваться, какого черта он тут по ночам шляется? Да не успел я подумать и того…

– Заткнись! – приказала Алиция. – Дайте ему чего‑нибудь. Говори по порядку и членораздельно.

Членораздельно не получится, ты хочешь слишком многого, а я только заснул и от шума проснулся, и не в себе, а он как набросится! Нетто я такое ожидал? Сроду в этом доме на меня не набрасывались. Даже убийцы. И он с лестницы покатился. И за ним много барахла, с грохотом…

– Давай с самого начала.

Получив воду и коньяк, Павел немного успокоился, но в нем все по‑прежнему бурлило, и сидеть он не мог, так и бегал по комнате, выкрикивая отдельные фразы.

– В саду мы были. И показалось – на террасе кто‑то есть. И вроде как один человек присел. На корточки.

– Почему на корточки?

– Ну, такое у меня создалось впечатление. Нет, не кошка, больше кошки. Человек, ясно! Я на Алицию подумал… нет, не о том, она… того… могла своими цветочками заниматься…

– Ночью? В темноте? Окстись, – сурово одернула парня Алиция.

– Я еще подумал – сейчас лампу зажжет… и мы подальше в кусты забились, а через ветки хорошо не разберешь. Ну, побыли мы немного в саду… Алиция, газончик у тебя – высший класс…

Мы с Алицией переглянулись.

– Слушай, помоги ему свернуть на прежние рельсы, – попросила я подругу. – Сам он не вспомнит тему…

– Павел, – попросила Алиция, – давай дальше. Потом вы вернулись домой. И что?

– Беата первая пошла в ванную. А я вроде как задремал маленько…

– И я ничего не слышала? – удивилась я.

– А я не спускала воду, не играла на трубе, – пояснила Беата. – Прихватила из кухни кувшинчик, очень удобный, и им сливала воду в унитаз, чтобы вас не будить.

– Холера! – не выдержала Алиция. – В нем я приготовила воду для поливки цветов, с особой подкормкой…

На Беату было жалко смотреть.

– Ох, я не знала… Прости меня, Алиция, хочешь, я куплю…

Пришлось вмешаться, а то бедняга в раскаянии начнет слишком убиваться и, пожалуй, кинется в магазин за подкормкой. А то и за новым бачком.

– Успокойся, нужнику подкормка не повредит. Павел, продолжай.

– На чем это я?.. – остановился Павел на полпути между двумя креслами и наконец рухнул в одно из них. – Ну, вот, Беата пошла умыться, а я на секундочку прилег на постель, нет, даже присел, и вроде как заснул… Да нет, чего там, мертвецки вырубился.

Теперь мне стало понятно, почему Павел в полном одеянии и даже обуви, хотя ночь уже встречалась с рассветом.

– Понятно, – одобрила хозяйка рассказчика. – И что было потом?

Что‑то меня разбудило, вероятно шум из ателье. Заспанный, в чем был, я бросился в ателье поглядеть, что там. А пока открывал пропасть дверей по дороге…

– Всего две.

– Зато раздвижные, плохо открываются. Пока я с ними воевал, в ателье все стихло. Я вбежал, не успел зажечь свет, а он на меня как набросится! Ну, что уставились? Я должен был его вежливо спросить, что он тут у нас делает среди ночи, так, по‑вашему? А не сразу в морду? А я сразу. А он оказался какой‑то слабосильный, даже мягкий какой‑то, тут же и полетел с лестницы, пересчитывая ступеньки.

Алиция сорвалась со стула.

– Что?!

– Что слышишь! Десятый раз тебе повторять?

– Господи Иисусе! И где он теперь?

– Должно быть, там и лежит. А вы как думали? Да чего вы так вздрючились?

– Езус‑Мария, покрошил человека, сбросил его с лестницы, там и убиться недолго. В этом балагане, где полно ящиков, досок, стекла, лежит раненый, может, с переломом позвоночника, а мы тут беседуем, вместо того чтобы вызывать скорую помощь!