Иоанна Хмелевская - Кот в мешке

Кабы знал, в его распоряжении была четверть века на поиски, – в свою очередь перебила меня Алиция. – Давайте‑ка припомню: в той комнате ночевали Прохиндей, Падла, Психопат, Малга, Зенончик, Стася, ты и еще много кого может быть подозреваемых…

– Я в этом доме где только не спала, – отреагировала я, от неожиданности даже не успев обидеться.

Мажена спокойно продолжала:

– Ладно, значит, не обязательно все ищут шахматы, но и их нельзя исключить совсем. Полагаю, мы уже пришли к выводу: в этом доме кто‑то что‑то ищет. А с каких пор? Может, нам это что‑то даст? Алиция, как давно стали происходить в твоем доме такие вот неожиданности?

– Да, почитай, всю жизнь мне только и преподносят сплошные неожиданности, – завела обычную шарманку Алиция, но я ее резко одернула.

Раз мы говорим серьезно, брось эту свою дурацкую манеру и постарайся действительно вспомнить. Хочешь, начну я? Началось все это только после твоей первой Гренландии. Ты когда поехала туда? В восемьдесят пятом? Минутку… Семнадцать, нет, восемнадцать лет назад я была у тебя. Через месяц после твоего возвращения ты показывала мне фото и слайды, все лежало на месте, ты не глядя протягивала руку и брала, что требовалось. Никто ничего не трогал, никакого балагана никто в твоем доме не устраивал. Тогда в доме еще было много свободного места. И только потом… о, через год, когда я снова приехала, ты стала жаловаться, что ничего не можешь найти, в доме бардак, места не хватает. В тот год у тебя действительно было много гостей…

– Я даже фисгармонию выбросила… Сразу стало свободнее.

– …Но ненадолго. Ты все больше жаловалась на тесноту и тебе все труднее было найти требуемую вещь. Но сказать, что кто‑то роется в поисках каких‑то вещей, еще нельзя было… А когда стало можно? Это ты должна знать, я ведь не сижу у тебя постоянно… Но сдается мне, с весны. С появления Падальского.

– Правильно! – одновременно произнесли Алиция и Мажена.

– Рассказали бы о своем Падальском, – попросил Павел. – Не знаю я этого человека, но столько о нем слышу… И только плохое.

– И правильно! – опять дуэтом подтвердили Алиция и Мажена.

Не отвечая Павлу и не очень заботясь о том, что несколько отклоняюсь в сторону, я сообщила:

– Анита что‑то такое о нем знает… В чем‑то его подозревает, но по своему обыкновению молчит. Не знаю, играет ли какую роль тот журнал Яся, но вот яичко Фаберже я придумала точно под его влиянием. Журнал этот подонок мог подбросить просто для того, чтобы сбить нас с толку. А может, и нет. Вообще, куда он подевался? Алиция, найди и прочти весь, от корки до корки. И ты, Мажена, остальные не знают датского. Ведь не только об исландском мохе и пропавших драгоценностях в нем написано. Алиция задумчиво произнесла:

– И все‑таки баранья нога указывает, что искатели пытаются добраться до кошачьих мешков.

– Мне тоже так кажется, – поддержала ее Мажена, – но какой в этом смысл, если никто не знает, что в них спрятано?

– Вот именно! – подхватила я. – И пусть яйцо Фаберже я выдумала, а они ищут шахматы. Ведь в мешки она насовала черт знает что. Не станем упоминать «Семь цветов». Там могут быть и ценные вещи, в том числе шахматы. Но ведь искатель или искатели не знают, нашла ли она эту ценную вещь, а если нашла – то когда. Скорее это может быть известно людям, которые проживали в доме.

– Ох, не нравится мне этот ваш Падла. И Прохиндей, – заявила Беата. – Не знакомая с ними, а вот не нравятся.

– Памела! – ни с того ни с сего заявила вдруг Алиция. – Да что же это такое – у меня до сих пор нет кофе! Беата, включи чайник!

– При чем тут Памела? – удивилась я. – Нормальная женщина, может быть, излишне деловая и корыстолюбивая…

– Ха‑ха! – насмешливо отозвалась Алиция. – Немного…

Памела относилась к следующему поколению здешних поляков. В те дни, когда меня донимал у Алиции Падальский, она в Польше еще в школу ходила. Потом выросла, приехала в Данию и вышла замуж за датчанина. Богатого, ну и что? Нет такого закона, чтобы обязательно выходить за нищего. И чему тут удивляться, что симпатичная девушка, приехавшая из страны, где в ту пору магазины могли похвастаться лишь пустыми полками, поторопилась устроить свою жизнь? Памела не скрывала стремления стать еще богаче, в том числе и от Алиции, которой почему‑то такая черта в людях не нравилась. Подумаешь, неискренность и корыстолюбие, подумаешь, присматривается к каждому богатому мужику, – бывает хуже. Мужу Памела не изменяла, вела себя прилично, о доме заботилась, чего же еще? Правда, не раз говорила, что если ей подвернется миллионер, бросит своего Свена к чертям собачьим. Но миллионеры вокруг нее не ходили стаями, и, вообще, в Скандинавии с сексом неважно. Вот если бы она проживала где‑нибудь в Бразилии, в Египте или еще какой Аргентине, то интересная голубоглазая блондинка наверняка не засиделась бы за неказистым и не таким уж богатым Свеном, но в Дании…