Дмитрий Черкасов TM - Сиреневый туман, любовь и много денег

Ден вышел из кабинета Кабачка, имея при себе кожаную папку на молнии и четкие инструкции. Он должен был доставить документы в банк «Третий Рим» на проспекте Сухово-Кобылина. Обычная курьерская работа.

Выйдя на улицу, он сел за руль скромной «пятерки» и, развернувшись на освещенной солнцем площадке перед особняком, выехал в автоматически открывшиеся перед ним кованые ворота. Повернув направо, он спокойно поехал к трассе, ведущей в город. Когда он отъехал от особняка метров на двести, из тенистого переулка выкатилась «Вольво-740» с затемненными стеклами и поехала следом за «пятеркой».

В «вольво» сидели трое орлов Салтыкова. За рулем был Палач, рядом с ним — Теремок, которого назвали так за привычку называть теремком любое питейное заведение, а на заднем сиденье раскуривал косяк Гриша Цицкало, по прозвищу Груша.

Затянувшись несколько раз первосортной «дурью», Груша, удерживая в легких драгоценный дым, смочил слюной криво разгоревшуюся папиросу и передал ее на переднее сиденье Теремку. Тот, приняв косяк, нажал на кнопку стеклоподъемников, расположенную между передними сиденьями, и стекла поползли вверх.

— Кумар выходит, — пояснил Теремок и глубоко затянулся, потом передал папиросу Палачу. — Атомный косяк!

Через минуту «атомный косяк» был выкурен, и в салоне стало дымно, как в коптильной камере. Еще через две минуты троих конкретных пацанов приходнуло так, что они стали потихоньку хихикать, и, наконец, истерично заржали, словно кто-то их щекотал за пятки.

— Слышь, блин, кончай ржать, а то сейчас улетим, — между приступами дикого беспричинного смеха выдавил Палач и, нажав кнопку, опустил все стекла, чтобы принять в грудь пару глотков свежего воздуха. Теремок и Груша, не слыша его, продолжали, задыхаясь, смеяться, одержимые демоном, выпущенным из комочка зеленоватого ароматного вещества. «Вольво» виляла по солнечному проспекту Гегеля, распугивая редкие машины. Собрав волю в кулак, Палач резко нажал на тормоз, и «вольво», оставив за собой две черные полосы, остановилась.

От резкого торможения сидевший рядом с Палачом Теремок с громким стуком ударился лбом о стекло, а сидевший сзади Груша налетел мордой на подголовник и больно рассадил изнутри губу о собственные зубы.

В машине стало тихо. Все посмотрели друг на друга. Теремок тер ушибленный лоб, Груша сосал кровоточившую губу, а Палач, отдуваясь, сказал:

— Ну, в натуре, и масть! Во цепляет!

Теремок посмотрел вперед и сказал:

— Э, слышь, а этот-то где!

Палач тоже посмотрел на пустую дорогу и, нахмурившись, нажал на газ.

«Вольво» рванулась вперед, и через некоторое время преследователи увидели впереди знакомую «пятерку», подъезжающую к развязке, ведущей в Город,

В «вольво» стало тихо. У сидевших в ней салтыковцев пошел другой кайф, и теперь они внимательно следили за преследуемой машиной, ожидая момента, когда можно будет приступить к действиям. По приказу шефа следовало загасить водителя, причем сделать это особо жестоким и оскорбительным для Кабачка образом, и оставить в машине свою визитную карточку.

Ничего не подозревающий Ден пристроился следом за машиной ГАИ и спокойно курил сигарету «Парламент». Теремок, раздраженный тем, что напасть на водителя «пятерки» было невозможно, злобно произнес:

— Ишь, сволочь, за ментом пристроился. Грамотный, гад!

— Грамотный-то грамотный, а вот если он до самого города будет за гаишной задницей ехать, где мы его замочим? — отозвался Палач.

— В городе прижмем и замочим, — послышалось с заднего сиденья.

— Как ты его замочишь, если там ментов полно? — поинтересовался Теремок.

— Харэ базарить попусту, — прервал бесполезную трепотню Палач. — Груша, дай-ка мне водички, а то сушняк!

Разговоры смолкли, и было слышно только, как Палач громко булькал минералкой из двухлитровой пластиковой бутылки.

Проезжая мимо памятного места, где разбились на «лексусе» Бантик и Лось, Ден увидел торчавший около дороги венок, а рядом с ним бутылку, стакан, прикрытый коркой хлеба, и несколько цветков.

В том месте, куда угодил потерявший дорогу «лексус», было сломано несколько небольших деревьев, а на более толстых стволах, в которых застрял исковерканный автомобиль, была содрана кора. Когда Ден увидел тот самый сук, на котором висел выкинутый из салона Бантик, его передернуло, и он поплевал через левое плечо.

Мент впереди ехал ровно восемьдесят, и Ден следовал за ним, не изменяя дистанции и не беспокоясь ни о чем. Посмотрев в зеркало, он увидел, что за ним так же дисциплинированно едет черная «вольво» с затененными стеклами. Через несколько минут впереди показался пост ГАИ, на машине мента замигал правый поворотник, и она остановилась рядом со встречавшим ее гаишником.