Дмитрий Черкасов TM - Сиреневый туман, любовь и много денег

— Ну?

— Что ну? Друзей не узнаешь! — отозвался Бекас, ощутив радость от того, что после всей той дряни, которая случилась с ним сегодня, слышит привычный и домашний голос старого приятеля.

— Бекас, собака, вернее, птица! Ты где?

— Скоро буду у тебя. Пива привезти?

— Аск, в смысле: «спрашиваешь», — ответил Гога.

— Ну, тогда жди, через полчаса буду!

Бекас убрал трубку в карман, потом порылся в канцелярском шкафу и почти сразу нашел то, что было нужно. Большой моток широкого прозрачного скотча.

— Я не хочу, чтобы вы попробовали повторить мой трюк, — сказал Бекас и начал фиксировать Скорпиона по-настоящему, — то, что я сделал, было достигнуто годами неустанных тренировок.

И тут же подумал, что эта шутка была шуткой только для одного из них.

Через десять минут работы Скорпион был прикреплен к креслу так надежно, что выпутаться самостоятельно не было ни одного шанса. Его руки были примотаны к подлокотникам стального кресла от локтей до кончиков пальцев, за спинку кресла Бекас засунул найденную на антресолях доску и примотал к ней голову Скорпиона, заклеив тому рот и глаза.

— Видите, насколько важнее хотеть жить, чем хотеть убить другого? Вот вы всего лишь хотели меня убить и поэтому не постарались. А я хочу жить, и поэтому хрен вы отсюда вылезете без посторонней помощи.

После этих слов он взял со стола ключи от квартиры, документы и ключи от «Волги» и ушел, захлопнув за собой дверь.

Выйдя на улицу, он с удивлением увидел на противоположной стороне известную баню на Агрегатном переулке. Получалось, что таинственная «точка-два» находилась не в каком-нибудь мрачном неизвестном углу на окраине Города, а в самом центре, там, где бродят толпы радостных людей, даже не подозревающих, какие ужасные вещи происходят у них под самым носом.

Белая «Волга» стояла рядом с подворотней. Бекас по-хозяйски открыл дверь, завел двигатель и поехал к своему старинному приятелю Гоге.

Приятель работал врачом в дурдоме. Принято считать, что врач-психиатр со временем сам становится в той или иной степени сумасшедшим, как бы заражаясь от своих пациентов вирусом безумия. Возможно, это и так, но он пока что не ловил чертей и не разговаривал с невидимыми собеседниками. А если и делал это, то без свидетелей.

Коньком Гоги были психотропные препараты. Дома у него была небольшая лаборатория. Новые рецепты и методы медикаментозного лечения Гога испытывал, естественно, на работе. Часто эти испытания давали неожиданные интересные, а порой даже положительные результаты.

Как-то раз, под пиво, у друзей зашел разговор о методах работы спецслужб и о способах получения информации от не желающих разговаривать людей. Бекас с уверенностью дилетанта заговорил о пресловутой сыворотке правды, но Гога, скорчив презрительную гримасу, рассказал о том, что никакая особая сыворотка для этого не нужна. Достаточно было ввести в особой последовательности определенные, причем совсем не секретные, препараты, которые сначала расслабляли, потом размягчали, далее успокаивали и, наконец, освежали память. После этого человек отвечал на любые вопросы охотно и с радостью!

Вышеописанный разговор происходил лет пять назад. В квартире, где его чуть не угробили, Бекас вспомнил этот разговор почти дословно. Он хотел задать Скорпиону несколько вопросов и получить на них ответы. Правда, что касалось обещания убить его сегодня… Тут он, конечно, хватил через край. Одно дело — уничтожить опасного врага или подонка в пылу битвы, другое дело — хладнокровно казнить беззащитного человека.

Позвонить в звонок Роман не успел, дверь открылась сама.

— Я тебя в окно увидел, — радостно объявил Гога, впуская Бекаса.

Роман передал ему мешок с покупками и вошел в квартиру.

— Забурел! Ей-богу, забурел! — восхитился Гога, осмотрев Бекаса. — На «Волгах» ездишь, оделся, как пижон! Ты что, старуху-процентщицу грохнул?

— И не одну!

— Слушай, а там на мою долю не осталось какой-нибудь завалящей бабки с набитым чулком?

— Я сам теперь бабка с набитым чулком, — ответил Бекас, проходя в комнату, — только грохать меня не надо. Я и так тебе денег дам.

— Ловлю на слове! — психиатр стал выставлять принесенное пиво на стол.

Бекас уселся на старый продавленный диван и обвел взглядом комнату. За пять лет ничего не изменилось. Ветхая мебель, сработанная еще во времена мастера Гамбса, массивная, почерневшая от времени, бронзовая люстра с редкими уцелевшими хрустальными висюльками, огромное количество книг на книжных полках — все было так же, как и пять лет назад.