Ольга Степнова - Моя шоколадная беби

– Откуда у тебя пистолет?!

– Ты что, сбрендила, беби? Ты же сама его в мусор сунула! Или ты думала, что я вынесу его на помойку?! Мой «макарыч» всегда в моей дамской сумочке! – Он помахал старой Катерининой сумкой, о существовании которой она и не помнила. Где он её откопал?

– Ты хорошо запомнил его?

– Я рад, беби, что ты стала вменяемой и стала задавать вопросы по существу. Нет, мне будет трудно его узнать. Я свалял дурака и не попытался отодрать у него бороду, сорвать парик, а заодно и тёмные очки. Вся эта бутафория была плохого качества, но сделала своё дело. Я бы гнилую тыкву не поставил на то, что смогу узнать этого человека. Рост средний, телосложение хлипкое, одежонка стандартная. Вот только…

– Что?!

– Наколку я у него заметил. На среднем пальце правой руки – крест.

– Негусто.

– Густо, беби, густо. Ты жива, америкоз твой жив, разве это не результат моих героических подвигов? Ты вот говоришь, где я шлялся, а я этого чудика с прахом папаши до аэропорта довозил, всё на том же ржавом «Москвиче». Это чтобы с ним ничего не случилось. Жуть, сколько я бабок отвалил водиле за свои неформальные задания! А чудик меня целовал на прощанье в губы, просил телефон и обещал вернуться. Скажи мне спасибо и поцелуй!

– Не дождёшься! – Катя прикрыла дрожащее пламя рукой и загадала: если погаснет – жизнь прахом, нет – она выйдет из этой передряги с гордо поднятой головой.

Мат-Мат наконец отдышался, поднялся, и наощупь поплёлся в спальню.

– Господи, как тяжела бабская доля! Мне на завтра назначено три свидания, меня пригласили на кастинг в какую-то телепрограмму, меня бабы пилят ненавидящим взглядом, а мужики норовят подсадить в автобус!

Катерина пошла за ним, бережно прикрывая язычок пламени, дающий слабый, дрожащий свет. В спальне Мат-Мат начал с таким ожесточением скидывать себя одежду, будто она его жгла. Оставшись в одних трусах, он сорвал парик, взял с комода какой-то флакончик, безошибочно отыскал ватные диски и стал стирать грим.

– Да ты кокетка, – усмехнулась Катя. – Хвастаешься тем, что пользуешься успехом!

– Ты должна спросить, что нам делать дальше. – Он закончил с гримом и плюхнулся на кровать, поверх атласного покрывала. Его белое тело в темноте казалось ещё белее, а шрам на животе приобрёл лиловатый оттенок.

– Нам?! – заорала вдруг Катерина так, что у пламени не осталось шансов выжить. Оно наклонилось, забилось, и почти сдалось, но Катерина выходила его какими-то страстными манипуляциями, смысл которых был непонятен ей самой. – Нам?! – шёпотом повторила она. – Понимаешь, Мат-Мат, понятие «мы» вряд ли существует! Кто ты такой? Бандит, которого ищет вся московская милиция? Кто такая я? Детдомовская девочка, чудом выжившая в одной передряге и через много лет вляпавшаяся в другую? Не скрою, я очень одинокий и, может, даже озлобленный человек. Но это не значит, что я брошусь тебе на шею, и буду делать всё так, как ты захочешь! Спасибо, конечно, что ты спас мне жизнь, но…

– Кэт, а что случилось со светом?

– Авария! – взревела Катерина так, будто это слово было самым страшным ругательством. – Ты что тупой?! Мне действительно интересно знать, откуда ты можешь знать математику! И не смей мне указывать на то, что мне следовало бы у тебя …

И тут вспыхнул свет. Он ослепил, отрезвил и дал надежду на счастливое будущее.

Матвей встал, подошёл к Катерине и забрал у неё свечу.

– Не дуй! – заорала Катя и он, так и не дунув на пламя, поставил свечу на комод.

– Пойдём спать, беби. – Он потянул её в кровать. – Пойдём! Завтра ты расскажешь мне всё-всё про тебя, а я тебе всё-всё про меня. А сейчас нужно спать, потому что утро вечера мудренее, но темнокожие детдомовские девочки не знают об этом, потому что никто и никогда не читал им сказок. Спать!

– Как… спать? А свет? Куда мы денем свет?

– Выключим!

– Ну, нет! Я так рада, что его дали…

– Тогда пойдём покатаемся в лифте. Мне было очень обидно идти пешком на такой высокий этаж.

– Пойдём. Только свечу…

– Оставлю. Мы будем кататься вверх-вниз, а она будет гореть в честь… чего ты там на неё загадала?..

– Всё-всё я скажу тебе завтра.

Он кивнул и быстренько влез в синий халатик. И надел парик. И накрасил губы.

– Кадык! – засмеялась Катя.

– Что?!

– Переодевшись в женщину, ни один мужик не допрёт спрятать кадык! Наша Верка тебя раскусила.

– Дорогая, – сказал Мат-Мат грудным голосом, – «у каждого свои недостатки!» Кажется, так?

Мир сузился до тесной кабинки. Они прокатались в лифте почти до утра. Они целовались, конечно, и Катерина вся перемазалась помадой Мат-Мата.