Ольга Степнова - Моя шоколадная беби

– Эй! – негромко позвала Катя, и пустые комнаты гулко отразили её испуганный голос. Она нашла на ощупь свечу в серванте, зажгла её зажигалкой, которую всегда таскала в сумке и пошла по комнатам, в надежде, что Матвей молчит, решив пошутить.

Но в квартире и правда никого не было. Катерина прошла в спальню – драгоценности так и лежали, небрежно разбросанные по комоду, и почему-то именно это убедило её в том, что он не ушёл насовсем. Она посмотрела в окно: вид открывался шикарный на… она опять забыла, как это называется. Нужно спросить у Мат-Мата, написать на бумажке и приколоть к шторе. Кстати, откуда он это знает? Кажется, он не москвич, а … уроженец какого-то там Кислокаменска, какой-то странной Читинской области. Откуда у него диплом с отличием? Врёт? Тогда почему Майкл стал шёлковый? Катерина почувствовала себя такой одинокой, какой не чувствовала даже в детстве, в детдоме. Она сегодня опять чуть-чуть не погибла. Она не знает ничего о человеке, который самым диким, непостижимым образом стал ей так близок, что она… она… пожалуй согласна сорвать один, нет два замка с того, что принято называть…

Это отвратительная глупость, но это свершившийся факт – она боится потерять Мат-Мата, боится, что он уйдёт по своим бандитским делам, бросив её в этом поднебесном одиночестве, где самолётов летает больше, чем птиц. К горлу подкрались слёзы, именно к горлу, а не к глазам, они скопились там комом и не давали дышать. Завтра она узнает, в какой больнице лежит Найоби, купит фруктов и сходит к нему. Может, он и правда какой-нибудь её родственник, может, расскажет что-нибудь о её весёлых, любвеобильных фиолетовых предках, о её жаркой, гостеприимной родной стране…

Дверь в коридоре хлопнула. Катерина рванулась к ней так, что свеча, дрогнув пламенем, чуть не погасла. В коридоре кто-то шумно и тяжело дышал.

– Скотина! – сказала Катя темноте, потому что свеча всё же погасла, пока она бежала.

– Я спас тебя, беби! – возмущенно сказала темнота задыхающимся голосом Мат-Мата. – Тебя и этого американского плейбоя в красных штанишках.

– Где ты до сих пор шлялся?! – Катерина на ощупь нашла на полочке сумку, в ней зажигалку, и снова зажгла свечу.

– Это семейный скандал?

– Что ты так дышишь?! Обработал по дороге пару скучающих одиноких соседок?

– Беби! – возмутился Мат-Мат. Он сидел на полу, прислонившись спиной к входной двери всё в том же облике Мэрилин Монро. – Ты чокнулась от переживаний! Я, конечно, спортивный парень, но пешая прогулка на шестнадцатый этаж и у меня вызовет одышку! Лифт не работает! Слушай, а ты никак ревнуешь?

– Откуда у тебя диплом с отличием?!! – заорала Катя и топнула ногой.

Матушкин загоготал так, что пламя у свечки завибрировало, затрепетало, продемонстрировав, какая нежная это стихия – огонь, по сравнению с темпераментом и невоспитанностью этого накрашенного мужлана.

Он прохохотал ровно столько, сколько положено по законам драматургии, чтобы сцена не получилась затянутой. За это время Катерина успела успокоиться и почувствовать себя полной дурой.

– Слушай, беби, ты как всегда, неправильно формулируешь вопрос. Я буду отвечать на то, что ты действительно хочешь спросить. Когда ты ушла, я решил, что мне будет жаль тебя потерять. Я к тебе уже… привык, и потом, ты теперь такая богатая ляля, что глупо тратить время на поиски других вариантов. Так вот, я одел твою юбку, твои босоножки, и нанял частника, чтобы следить за тобой. Да я чуть не сдох от скуки и духоты, пока ждал тебя у крематория! Как ты понимаешь, в ржавом «Москвиче» не может быть кондиционера. Но это было полбеды. Старый хрен от нечего делать начал лапать мои коленки, и пока я объяснял ему, что не стоит этого делать, я пропустил момент, когда появился этот бородатый, патлатый хрен. Кажется, он вышел из крематория вместе со всеми, а может, и нет! Зато я заметил, что он не пошёл в микроавтобус, который повёз людей на поминки, а устроился в тени на скамейке и стал следить за тем, как ты маялась там, в машине, поджидая этого чудика с Пизанской башней на хилой груди.

– Эйфелевой.

– Пизанской.

– Эйфелевой!

– Ну, значит, у него сколиоз! Когда америкоз появился с горшком в руках и уселся в твою машину, бородатый козёл занервничал и стал ловить такси. Чтобы облегчить свою задачу, я велел водителю подсадить его к нам. Бородатый сначала отказался, увидев меня, но времени у него было мало, он сунул водиле сто баксов и велел следовать за красным «Мустангом». Водитель офонарел от таких денег и блестяще справился с задачей – в пробках висеть на хвосте не так уж и сложно. Я сидел впереди, на пассажирском сиденье, и всё время поправлял грим, чтобы в зеркало получше рассмотреть бородатую рожу. Но это было трудно: гад специально нацепил тёмные очки, да и борода наверняка покупная. У кафе он отпустил машину, но я дал водиле денег и попросил ещё немного поторчать в моём обществе. Водила оказался не против и снова начал лапать меня за коленки. Беби, я такого из-за тебя натерпелся! Пока вы торчали в этой кафешке, я чуть невинность не потерял! Пришлось лояльно отнестись к вольностям шоферюги, потому что он мне был ещё очень нужен. Я попросил перепарковать машину подальше, чтобы патлатый не мог нас увидеть. Он уселся недалеко от кафе и прикрылся газетой. Я сначала думал, что у него денег с собой нет, чтобы за вами в кафе спуститься, а потом понял – он просто светиться не хотел. Кафешка дорогая, элитная, там в такое время народу всегда мало. В общем, время шло и шло. Я уже из «Москвича» вышел, хотел его за грудки с лавки приподнять и напрямую спросить, что ему от вас нужно. Но тут из кафе вышла ты. Он руку в карман сунул, и очень мне это не понравилось. Я к нему подбежал и попросил сигаретку. Он задёргался, но сигарету дал. А я рядом с ним плюхнулся на лавку и начал клеиться! Но патлатый гад со мной знакомиться не хотел, бурчал: «Отвали!» да «отвали!» А потом америкоз с горшком вышел. Мой герой вскочил вдруг, побежал и выстрелил. Тут ты из машины выскочила, я к нему рванул и в спину его толкнул… Второй выстрел снял стружку с деревьев. Остальное ты видела. Бородатый бросился удирать, я за ним. Если бы не моя узкая юбка, он бы не ушёл!