Ольга Степнова - Моя шоколадная беби

– Да? – спросил он телефонную трубку.

– Сытов! – заорала трубка голосом Марта. – Сытов! Отпад!

– Март, ты, что ли? Что у тебя стряслось?

– О-о, Сытов! Помнишь, я рассказывал тебе про архивную девушку?

– Ты всё же назначил ей свидание?

– Да, представляешь, столько месяцев сомневался, наконец, купил тортик и пригласил попить чай на свою коммунальную кухню!

– И она пришла?

– Нет, Сытов!!! Она сказала незачем причинять неудобства соседям и позвала меня с тортиком к себе! У неё трёшка, Сытов! Трёш-ка!!! И она си-ро-та! У неё папа умер, мама умер, бабушка умер, и дедушка давным-давно умер!

– Ты сам смотри не умри!

– Нет, Сытов, я теперь очень долго не захочу умирать! Ты просто не представляешь, что это за женщина! Что это за-а-а!

– Разве ты, Март, не знал, что самые страстные любовницы и хорошие жёны – это серые мыши в очках?

– Нет, Сытов, в том-то и дело, что не знал! Трёшка! Сирота! Женюсь! Кстати, когда ты вернёшься? Моя Наташка говорит, что новости без тебя невозможно смотреть. Она говорит, что ты лучший ведущий! Она говорит, что все бабы в архиве от тебя без ума! Когда ты вернёшься?

– Ещё две недели мои.

Сытов нажал на отбой и пошёл за столик.

– Она заснула, – пожаловалась Лика и показала на Катьку. – Ела, ела, вдруг ткнулась носом в тарелку и заснула. Кит, мне кажется, что мы замордовали ребёнка своим Египтом.

Сытов осторожно взял Катьку на руки и на цыпочках пошёл в номер.

Лика семенила за ним, стараясь не стучать каблуками.

Он уложил Катьку в кроватку прямо в платье и тихонько, под нос, запел то, что пел ей каждый раз перед сном:

– Кит, что ты бормочешь над ней всё время, когда она спит?

– Нет греха, который нельзя искупить, – ответил Сытов и поцеловал Лику в нос.