Ольга Степнова - Моя шоколадная беби

– Ты тоже считаешь, что я «специализировалась» на старичках?!

– Я считаю, что ты здорово вляпалась! – Он за руку сдёрнул её с кровати, поймал в охапку и закружил по комнате.

– Я так устала от разлук, что кругом голова…

– А знаешь, когда меня арестовали по подозрению в убийстве, то изъяли сумку и сделали опись всего, что там находилось. Там было ожерелье, которое ты на меня нацепил! Малахольный Март Маркович за него зацепился и очень просил не врать, что это дешёвая бижутерия.

– Ситуация ай, ситуация ой… – завела новую песню Сердючка.

– Что ты ему сказала? – перекричал её Мат-Мат.

– Что Роберт Иванович подарил, разумеется!

– Умница. Где оно?

– В сумке. Мне всё вернули. А серёжки я даже в изоляторе не снимала.

– А если в жизни твоей черна полоса, то будет в жизни твоей и бела полоса…

– Теперь ты богачка! Говоришь, старикан всё тебе отписал?..

– Слышать не хочу об этом! – Катерина попыталась вырваться из его рук, но он умудрился силой заставить её танцевать.

– А в душе моей стон, а в глазах твоих боль…

– Это ты пока не хочешь!

– Ты что, не понимаешь, что кто-то хочет меня уничтожить? Посадить за решётку?!

– Он не знает, что у тебя есть я, и я – «особо опасен»! – Мат-Мат отплясывал, высоко задирая напедикюренные ноги.

– Знать после дождичка всегда солнышко буват… – подтвердила его оптимизм Сердючка.

– Веселитесь? – переорал Верку какой-то другой голос. Катерина и Мат-Мат замерли как вкопанные, в нелепой позе, в обнимку. – Веселитесь? А я слышу, музыка гремит, дверь нараспашку! – На пороге спальни стояла и улыбалась во весь свой златозубый рот весёлая Зойка. На ней было отчаянное мини, невероятные каблуки и немыслимое украшение на шее, напоминающее металлическое блюдце. Зойка вся светилась и бликовала – и зубами, и блюдцем, и голыми коленками. – Вернулись, Катерина Иванна? Так я и знала!

Мат-Мат отлепился от Катерины и выключил музыку.

– Да вы не стесняйтесь, – засмеялась Зойка. – Я женщина современная и вполне одобряю нетрадиционную ориентацию! Мариночка, как вы относитесь к тому, чтобы немного подработать и у меня? Два раза в неделю помыть полы и приготовить поесть? Я заплачу неплохо.

– Неплохо? – женственно переспросил Мат-Мат. Нагнувшись, он полюбовался на своё отражение в Зойкином блюдце и поправил причёску.

– Да, – засветилась Зойка, – у меня есть средства! Дело в том, что как только мой Найоби выйдет из больницы, он поселится у меня. Вы понимаете, он привык жить на широкую ногу, и прислуга просто необходима. Мариночка ему очень понравилась, он готов оплачивать её услуги.

– Я согласен, – хихикнул Матвей мужским вариантом голоса.

– Нет! Она не будет! – заорала Катя.

– Да почему, беби? – Мат-Мат звонко шлёпнул её по заду и стянул с головы парик. Зойка ойкнула и попятилась.

– Идиот, – шепнула Катерина Мат-Мату.

– Да я всё равно не брит, – отмахнулся от неё Мат-Мат и небрежно надел парик набекрень. – Я согласен! – крикнул он Зойке.

– Ой! – Зойка развернулась и побежала, стуча каблуками.

– Вот тебе и ой, – буркнула Катерина. – Ты же женщина современная!

– Дверь закрывать надо! – жалобно пискнула Зойка с лестницы.

– В твой огород камень, – сказала Катерина Мат-Мату, цепляя на дверь цепочку и запирая её на замок. – Хреновая из тебя горничная!

– Хреновая, – согласился он, сграбастал её в охапку и потащил обратно в спальню.

Она не проснулась, а очнулась. Открыла глаза, а над ней – облака и птицы. Как здорово, что она распорядилась разрисовать потолок! Сразу ясно, что ты не в тюремной камере и не в больнице. А остальное – ерунда, с остальным она справится.

– Эй, Мат-Мат! – крикнула Катерина, но ответа не дождалась. Судя по стрелкам часов, она проспала не больше двадцати минут – поддалась чистоте и уюту своей постели, усталости, измученности и… тому, что Матвей надумал её баюкать.

Ей было смешно сначала, когда он её раздел, уложил, объяснил, что он не горничная Марина, а нормальный Мат-Мат и в этом есть существенная разница. Что он три дня терпел, терпел, пока она мылась в душе, пока лопала фрикадельки, пока пила молоко, пока отплясывала под Сердючку, пока Зойка несла всякую чушь и слепила его своим блюдцем на шее, но больше он терпеть не может, не хочет и не будет…

Она прошептала: «Шов разойдётся», а он заорал, что у него сейчас вообще абсолютно всё разойдётся, что он лопнет по швам, если…

Когда всё закончилось, он положил её голову себе на плечо, сказал, что он снова Марина, пропел «баю-бай», ещё раз пропел, и ещё. И даже покачал, как ребёнка. Катерина вырубилась, позорно заснула, утратив контроль над ситуацией.