Валерий Смирнов - Как на Дерибасовской угол Ришельевской

Хорошо сказать выпить, когда у других людей появилась манера отправлять после этого дела Ленчика в самом лучшем случае до дурдома. Так на Слободке хоть какие-то люди, а в «телевизоре» одиноко, в морге холодно. Вдобавок ко всем делам, Репин, создавая заказной шедевр, успел пропить наличность и икону. Ленчик взялся ее реставрировать еще в прошлом году, получив хороший аванс. А хозяин этой иконы, прекрасный человек, возьми и помри, не предупредив никого. Побольше бы таких заказчиков, с теплотой вспомнил о хозяине иконы Репин и его осенило. Нужно спешить выпить не домой, где мадам Пикас в лучшем случае нальет уксуса, а зайти в гости до кого-то из друзей-живописцев, чтобы поспорить за авангардизм. Когда у художников начинаются споры, так ни о какой пол-литре не может быть и речи. С таким мизером можно разобраться только за реалистов, а не авангардистов. В общем, пару стаканов под рассказы как самого Репина и того, до кого он попадет, затирают другие псевдохудожники и продолжай дальше лепить Сурикова. Так решил Леонид и потопал в близлежащую мастерскую художника старшего поколения Трика.

Трик долго дергал собственный запор в разные стороны, пока наконец дверь чуть не щелкнула дрыгающегося на месте от возбуждения Ленчика по его репинскому носу. Этот нос сразу понял: художник Трик уже находится в том состоянии, когда всякие споры можно завязывать по поводу отсутствия их энергоносителей. Налитыми поволокой глазами Трик сделал гостеприимный жест и пригласил Ленчика закрыть дверь с этой стороны.

Первым, что бросилось в глаза Ленчику, это пара непочатых бутылок «биомицина» на столе живописца. Потом он заметил, что на огромном диване лежат натурщицы в довольно странной позе. Потому что они даже при большом желании не были похожи на вождя революции, выступающего с речью на мольберте перед этим диваном. Леонид машинально отметил, что на вожде почему-то галстук не в горошек, который он привык таскать на горле в любом виде изобразительного искусства, а из одежды на двух натурщицах только одна пара туфель. Девушки не оторвались друг от друга, чтоб поздороваться с Леонидом, а их язычки продолжали трудиться со скоростью электровибраторов «Трэйдж». Репина эта пара интересовала куда меньше пары бутылок, что явно зажились на столе Трика и рисковали прокиснуть. Художник старшего поколения молча распечатал сразу две тары, дрожащей рукой налил этот замечательный напиток в эмалированные кружки.

— Давай выпьем за меня, — предложил Трик Леониду, и тот с ходу сделал вид: не выпить за такого замечательного живописца — так это надо быть последним гадом. Художники залпом проглотили вино, качество которого уверенно позволяло многим людям научиться ловить в желтом доме зеленых чертиков казенной простыней.

— Ты знаешь, Ленька, — доверительно протянул Трик, — мне сегодня семьдесят. И пятьдесят лет творческой деятельности. Хоть бы одна сволочь вспомнила… Самое страшное — это одиночество, верный спутник художника. Потому что я буду подыхать и никто не подаст стакан воды. Кстати, где твой стакан?

Художники выпили еще раз за Трика, и Ленчик начинающим забастовку языком попробовал торжественно поздравить собрата по искусству с двойным юбилеем. Пятьдесят лет подряд рисовать исключительно Ленина — это ж какое упорство и любовь к избранной теме надо иметь. Из полувека, отданных искусству, Трик всего три года не трудился над созданием новых образов одного и того Ильича, потому что тогда только и успевал творить портреты Антонеску.

Трик ткнул дрожащим пальцем в полотно, стоящее перед диваном, с которого раздавались давно позабытые им звуки, заметив, что вождь революции ему снится каждую ночь. И это придает его новым произведениям такой мощный творческий импульс, чтоб он уже пропал. Как профессионал, Репин прекрасно видел даже в таком возвышенном состоянии: с годами кисть мастера не потеряла своей самобытности и новаторства. Нарисовать Ленина без галстука в горошек, это все равно, что Дзержинского не в гимнастерке под шинелью, Свердлова без пенсне на морде или товарища Сталина с отсутствием отеческой любви в его добром взгляде. Кроме того, Леонид туманящимся мозгом понял: Трик созрел до того состояния, когда спокойно сможет произносить речи сам себе, а выпить здесь все равно больше нечего. Натурщицы с их наклонностями художника не волновали: он был примерным семьянином, потому что никогда не колебался в выборе, чего лучше трахнуть: бутылку или девушку. Ленчик положил руку на плечо подельника по кисти, в меру языковых возможностей намекнул, что скоро они опять увидятся и зашатался до своей студии. В отличие от художника старшего поколения Трика, Репин умел рисовать не только Владимира Ильича, но и Сурикова. И эта работа теперь притягивала его с какой-то нездешней силой.