Маргарита Южина - Богат и немного женат

После принятого решения на душе как-то полегчало. Нет, ну в самом деле – он уж чуть было себя за больного не принял! Чего греха таить – сегодня даже специально себя этим перстнем колол, чтобы убедиться, что не спит и что ему не мерещится.

– Маманя! – Он вышел из своей комнаты совсем с другим настроением. – А давай-ка мы с тобой картошечки пожарим!

– А давай-ка ты сам пожаришь! – не шелохнулась почтенная дама. – Машутка! Ты хочешь картошечки? А? Ну скажи: «Мама! Давай позарим Масеньке кальтосецки. Масенька хоцет кальтоски!»

– Маса хоцет чипсов! И дозиевки! А маме пива!

– Ма-а-а-ма!! – взревел Дуся. – Ну сколько раз говорить! Научи Машку звать меня папой! И потом – мы же говорили, что ты не будешь покупать ей чипсы! Да еще и газировку!

– Вот поэтому она тебя и зовет «мамой», что ты к ней без понимания относишься и она к тебе! – поджала губы Олимпиада Петровна. – И вообще... чипсы я себе покупала...

Но Дуся ее уже не слушал. Он присел перед дочерью на корточки и по слогам учил:

– Мария! Ты уже взрослая девица! Давай говори правильно: я – папа! Запомнила? Ну давай – па-а-а-а-па-а-а-а...

– Нек... – упрямо качала кудрявой головенкой «взрослая девица». – Ты – ма-а-а-а-ма-а-а-а! А там сидит... дед!

– Ма!.. Маша! Какой дед?!! – подпрыгнула Олимпиада Петровна. – Это ж я – твоя бабушка! Хотя... можешь называть меня мамой.

– Нек... – сурово супила бровки девочка. – Ты – дед! Итамуста хьяпис ночем.

– Та-а-ак... – уперла руки в бока матрона. – Кто сказал ребенку, что я ночью храплю? Она сама не могла до этого додуматься! Она всегда спит в это время!

– Ма, – уныло отбрехивался Дуся. – Ты и правда думаешь, что, когда ты храпишь, кто-то может уснуть? Наивная!

Весь оставшийся вечер мать и сын Филины учили маленькую Машеньку, кого и как следует называть. В конце концов девочка окончательно запуталась и уже в кроватке, перед сном пробормотала Дусе:

– Давай я тиба буду баусей звать... чоб дед не ругайся...

– Зови меня просто Дусей... – сдался Евдоким. – Как нашу собаку.

– Гуся... – улыбнулась Машенька и чмокнула Евдокима в колючую щеку. – У тиба четка выясла...

– М-да... – качнул головой Дуся, почесывая густую щетину. – Недоработка...

И пошел бриться – его маленькая дама чуть не укололась.

Утром он начал свою смену на работе весьма решительно – смело распахнул двери в кабинет к главврачу и сразу с порога заявил:

– Матвей Макарович, вы только не юлите, а отвечайте в лоб! У нас есть профсоюз?

– Что тебе опять понадобилось, свет мой Евдоким? – насторожился главный.

От этого работника он каждый раз мог ожидать чего угодно – от роскошных подарков в виде новых белых халатов до очередного найденного трупа, причем на территории их роддома!

– Мне нужен отпуск и путевка «Мать и дитя». – Дуся хлопнул по столу и старательно загрустил, чтобы главный немедленно догадался, как тяжело отцу одному, да еще и без путевки, воспитывать дочь.

– Ну какой тебе отпуск? Ты ж ведь сам по этой путевке не поедешь. Стопроцентно – отправишь отдыхать с Машей Олимпиаду Петровну. А мне вот тут стоишь и бессовестно лжешь! Да еще и отпуск клянчишь...

– Позво-о-ольте! – вытаращил честные глаза Дуся. – То есть как же это лжу? Все честно! Путевка «Мать и дитя», по ней и поедут мои мать и дитя! Чего непонятного? А отпуск нужен мне! Потому как мне даже и путевки не положено, нет такой путевки «Отец Евдоким и дочка Маша». Вот как только организуют – я первый!

– Дуся... – медленно поднялся из-за стола главврач Беликов. – Ну ты ж понимаешь, что сейчас у нас просто катастрофически не хватает работников. У нас же сейчас все женщины рожают, ну просто как из пулемета, потому как деньги за это дают. Ну погоди маленько, женщины одумаются, и уж потом... Ну ведь прямо роды принимать некому, ты ж понимаешь!

Дуся облизнул мгновенно высохшие губы:

– Так вы меня чего – вы меня в акушеры переводите? Ну чтоб я роды принимал, что ли? – осипшим голосом спросил он.

– Господи! Дуся! Ну как такая ересь могла в твою башку залететь?! Меня Пряхин за одну такую мысль разорвет! Скажет, что я порочу светлое имя акушера!

– Тогда я вообще ни фига не понял... а чего меня не отпускаете? Пусть женщины рожают, я-то тут и вовсе не при делах! Это их мужья... – Дуся замялся, потом потряс головой и начал заново: – Вы, Матвей Макарович, мне мозги не пудрите! Я ж вас просил, отвечайте прямо – что там у нас с профсоюзами? Путевку дадите? Я ее выкуплю. И еще сверху добавлю чего-нибудь... ну, например коробку конфет... Коркунова. Мама говорит, что жутко дорогие.