Олег Сидельников - Нокаут

Подвернулось «теплое дельце». Кажется, оно было связано с вашим, мой Пятница. Шпун решил недельки на две укатить в Пятигорск и… очутился, как и вы, в оккупации. Пару раз его ставили к стенке за непослушание. Шпун рыдал и целовал руки. В возглавляемом вами увеселительном доме он, как вам известно, выполнял самые разнообразные функции. Выслуживался.

Сопако покраснел. Винокуров, разворошив веточкой мерцающие огоньки тлеющего пепла, заметил:

— Не смущайтесь. Вы-то вели себя молодцом… На чем я остановился?.. Да. Шпун сообщил адрес Мирослава Аркадьевича, однако, когда агент явился «с двумя миллионами приветов», он с огорчением узнал, что Тихолюбов проворовался, находится под следствием и вещи его конфискованы.

После войны председатель артели «Идеал» вышел из заключения по амнистии. Ему удалось доказать, будто бы он не воровал, а лишь халатно растранжирил общественное добро. Тихолюбову возвратили имущество, в том числе и книги. С тех пор он почти перестал жульничать, вся жизнь его была посвящена ожиданию Шпуна или человека с паролем «Два миллиона приветов!» Но как мог прийти Шпун? Его «цепочка» была разоблачена, гитлеровцы потерпели поражение, и бывший фининспектор очутился далеко-далеко, потихоньку спиваясь в кабачке, который я называю «Свободной Европой». Он всюду кричал о своем секрете, а алкоголику никто не верил. Кроме меня. Шпун, однако, не расставался с потрепанным томиком Ремке. И хорошо сделал. Судьба послала ему легкую кончину. Мы с вами достигли цели.

Предчувствуя что-то страшное, Лев Яковлевич пролепетал потерянным тоном.

— К чему все это? Давайте лучше искать золото и драгоценности.

— Вот-вот, — серьезно сказал Сергей Владимирович. — Вы затронули основной вопрос… Дело в том, что подлец Шпун обманул своего друга Тихолюбова. В книгах действительно существует шифровка. Но она вовсе не сообщает места, где якобы спрятаны ценности проворовавшихся и сгинувших артельщиков, как наивно полагал Мирослав Аркадьевич.

— У-у-у-у! — застонал Сопако, схватившись за вислые щеки, как будто бы его одолевала нестерпимая зубная боль.

— А список агентов, находящихся здесь, в краю южном и солнечном. Шестнадцать человек… Спокойно! Не сжимайте кулачки.

Сопако обмяк. Он лег на спину. Луна подмигивала Льву Яковлевичу, выглядывая из мраморных туч. По вискам начальника штаба бежали и падали на траву ручейки, блестящие как ртуть.

Молчание длилось долго. Наконец Винокуров зевнул и стал устраиваться на сене, готовясь к ночлегу. И тут Сопако заговорил:

— Если бы я мог, я бы убил вас, — начал он тихо, но отчетливо. Сергей Владимирович с любопытством посмотрел на Льва Яковлевича. — Да, да, убил бы. Вы оторвали меня от семьи, от работы, превратили в какого-то агента.

— Вор — тот же шпион, если не хуже. Вам это хорошо известно. Ваша работа — предлог для воровства, — вставил шеф.

— Ну и пусть. Я к ней привык. Я допускал должностные, так сказать, проступки, но…

— Преступления. Вы матерый ворюга, уголовник-интеллигент. Лично я приветствую все ваши начинания по криминальной части. Они соответствуют моим интересам. Но объективно вы вор. Последний хулиган и бандюга ничуть не хуже раздушенного, разодетого, кстати говоря, безвкусно, в габардины и драп-велюры, методического, как часы, хапуги. Вы причиняете стране значительные неприятности. Один только Сопако стащил за последние тридцать лет около миллиона рублей. Вы эксплуататор, кровосос, Лев Яковлевич. Миллион заработан не вами, а другими людьми. Вы предатель. Я рад этому, ибо вижу в вас помощника. Остается только удивляться, почему с нами, разведчиками, в случае провала разделываются быстро и просто, а с субъектами из породы Сопако цацкаются… Обидно! Доведись мне сесть — это будет капитальная отсидка. Вы же ухитрились побывать в тюрьме семь или восемь раз. Несправедливо. Впрочем, вы теперь тоже агент.

Лев Яковлевич изнывал от страха и возмущения. Его трясло от злобы.

— 3-за-ачем, зачем вы обманули… втянули в эту… историю? — он смотрел на шефа глазами покорного просителя.

— Вопрос по существу, — презрительно улыбнулся Винокуров. — Благодарите Шпуна. Он надоумил. Дело в том, что я не терплю одиночества. Мне нужен спутник, советчик, с кем можно было бы перекинуться словечком, проконсультироваться. Я назубок вызубрил великое множество книг, регулярно читал советские газеты, прошел солидную практику. И все же… мне внове некоторые детали быта, склада жизни. Приходится все изучать, хватать на лету. Вы мое учебное пособие. К тому же, внешний вид уважаемого «начальника штаба» действует почему-то успокаивающе на бдительных граждан. Учите меня мелочам. Мелочи — опасная штука. Знаете, на чем провалился один наш парень? Однажды в гостях он воскликнул, садясь к столу: «О! Водка, русская водка!» Словечко «русская» его погубило. Не горюйте, Пятница, через месяц я исчезну, а потом… вы будете выполнять мелкие поручения. Пустяки…