Олег Сидельников - Нокаут

— Ах, какое шикарное слово — шантаж! — будто обрадовался Сергей Владимирович. — Сразу видно, что вы благородного происхождения. Дайте жертве революции пива, Лев Яковлевич… Вот так, отлично. Пейте пиво, любите меня. Какая неблагодарность! Пенсионеру-подпольщику предлагают смысл жизни и приличное содержание, а он… Слышите?! Перестаньте валять дурака, вы, аристократ с незаконченным высшим образованием! — Винокуров посмотрел строго на старика, физиономия которого от волнения приобрела землисто-желтый оттенок, и отчеканил медленно и энергично: — Вы будете нашим сотрудником.

— Кем? — не понял Златовратский.

— Нашим сотрудником. Гражданин Сопако, разъясните коллеге все преимущества вашей второй профессии.

Лев Яковлевич опешил. Старики сидели, тяжело дыша, точно кошка к шороху в норке, прислушиваясь к биению своего сердца. Несколько минут все трое молчали. Из теремочка старинных часов выскочила кукушка и прокуковала два раза. Винокуров удовлетворенно потер руки и произнес торжественно:

— Молчаливый сейм объявляю закрытым. Господин Златовратский, вам предоставляется заключительное слово.

И тут Эфиальтыча словно прорвало. Разбрызгивая слюну, он стал осыпать отборной бранью Сопако, укорять его в подлости. Златовратский помог подлецу Сопако устроиться на работу, когда он, этот мерзавец, прибежал из Пятигорска. И как этот иуда Сопако отплатил за добро? Он записал на магнитофон слова дружбы. Маленький старичок до того разъярился, что не удержался и стукнул костлявым кулачком подлеца Сопако по мягкой в испарине спине. Лев Яковлевич испуганно взмахнул руками, угодил Эфиальтычу по затылку и извинился. Эфиальтыч бросился на противника, как хорек на курицу, но тут вмешался Сергей Владимирович и, схватив хорька за шиворот, бросил на диван.

— Разведчики! Полковники Лоуренсы, — веселился Винокуров. — В наше время дуэли запрещены и приравнены к хулиганству.

— Я не хочу! — воскликнул вдруг Златовратский с безумной храбростью. — Я не умею выкрадывать документы и чертежи, не могу совершать диверсии. Оставьте меня в покое!

Винокуров дал Эфиальтычу выговориться, а когда тот, наконец, умолк, похлопал его по плечу и сказал с укоризной:

— Никогда не принимайте непродуманных решений. Был у меня знакомый фармацевт, страшный торопыга. И что же? Однажды он второпях смешал азотнокислое серебро с фенолом и вручил лекарство больному. Несчастный не успел понюхать этого прелестного бальзама, как взлетел на воздух. Не будьте торопливым, Эфиальтыч. Лев Яковлевич тоже не первоклассный диверсант. Работать вы будете. Запомните это, уважаемый агент. Занятие ваше доставит лишь удовольствие. Вам надлежит всего-навсего давать приют всякому, кто передаст от некоего Викинга два миллиона приветов. Пароль запомните хорошенько. Первый визит состоится месяца через три. Вознаграждение за постой получите не по терзающей душу спекулянтов жилфондом таксе горисполкома, а весьма значительное и за год вперед. Короче, у вас будет явка. Рекомендую выполнять все мелкие поручения посетителей. И еще… осторожно, через надежных людей, регулярно распространять анекдоты.

— Анекдоты? Зачем? — Сопако и Златовратский, забыв о вражде, изумленно переглянулись.

Винокуров пропустил мимо ушей стариковский возглас. Он заговорил, обращаясь к фарфоровому пастушку, стоявшему на полочке дивана.

— Милый мальчик, — задумчиво произнес Сергей Владимирович, взяв пастушка в руки. — Ты однажды вразумил моего казначея и начальника штаба, ударив его по носу свирелью. Сделай одолжение, разъясни старичкам, что есть анекдот. Анекдот — это маленькая идеологическая бомбочка. Друзья и сподвижники, — обратился Винокуров к слушателям. — Внимайте пастушку. Вот что он имеет сообщить вам. Если вы хотите убедить в чем-либо человека, никогда не оперируйте фактами и примерами. Жизнь слишком сложна и многообразна. Любой факт, любой пример можно опровергнуть множеством других фактов и примеров. В анекдотах нет фактов, но они остроумны, их весело рассказывать и слушать, они незаметно и постепенно отравляют сознание ядом обывательщины. Это очень полезно — распространять вредные анекдоты: они запоминаются, смешат. А ведь не перевелись еще так называемые честные граждане, что ради красного словца не пожалеют и родного отца! Вам, должно быть, и невдомек, а между тем это факт: разведывательная служба, к коей вы теперь имеете прямое отношение, тщательно собирает разные литературные миниатюры, систематизирует и изучает их, держит специалистов по сочинению безобидных, на первый взгляд, вещичек. В общем комплексе борьбы против коммунизма эта форма пропаганды играет далеко не последнюю роль. В особенности яркое впечатление она производит на молодые неокрепшие умы.