Кондратий Жмуриков - Человек без башни

– Что, слизняк, не нравится, – крикнула она ему вслед, – пузо печет? Урод.

На щиколотке остались темные следы, Мальвина набрала горсть песка и принялась оттирать след, ей все еще казалось, что она ощущает на коже холодные липкие щупальца спрута. Теперь ей хотелось к людям, быстрее, быстрее прочь от этого места. За каждым камешком ей казались мерзкие глаза, крючковатые носы или отвратительные глаза.

Она почти бегом неслась по песку, к лагерю и не заметила голову Бенедиктова, торчащую из песке. После горячей песочной ванны Аскольду полегчало, спину отпустило, но выбираться из песка он не торопился, приятная дрема окутала его тело, шум прибоя навевал сон. Короче, Бенедиктов был совершенно не готов к дальнейшему развитию событий, а Мальвина тем более. Девушка споткнулась об эту самую голову, и упав, накрыла ее своим телом. В районе обнаженного живота она почувствовала какое-то шевеление и глухой голос будто идущий из ее собственной утробы произнес:

– Мать твою!.. Охренели, б…

Если бы на ее лысом черепе были волосы, то они зашевелились бы. Кадр из фильма ужасов про пришельцев. Мальвина замерла, боясь шевельнуться. Слабая надежда теплилась в ней, что голос раздающийся из ее живота – просто разыгравшееся воображение, нервы, вызванные нападением спрута. Но голос раздался снова.

– Слезь с меня, идиотка! – требовал собственный мальвинин живот.

Ноги и руки отказали Мальвине, язык тоже. Она могла только тихо мычать.

– М-м-мммммаммаааа!

Песок под девушкой зашевелился и какая-то неведомая сила оттолкнула ее в сторону. Весь в песке, разъяренный, сыпя ужасными ругательствами, на свет показался Бенедиктов.

– Под ноги смотреть надо, дура лысая! Курица вареная, идиотка долбанная! Мальвина херова… (это были самые приличные из употребленных Аскольдом Варлаамовичем слов). Девушка, тупо уставившись на свой живот, ни на что не реагировала, она была в шоке. Бенедиктов мог палить из пушек, мог глотать шпаги, ходить по огню или лежать на гвоздях, Мальвина все равно оставалась бы равнодушной. Слишком большое потрясение испытала она. Собственно говоря, дорогой читатель, неизвестно как бы повели себя вы, заговори с вами ваш собственный живот.

Аскольд сообразил, что с Мальвинкой не все в порядке. Он хлопнул ее по щеке, раз, другой, со всей силы. Никакого изменения в состоянии девушки не произошло. Тогда он схватил ее в охапку и потащил к воде. Перевернув вниз головой, он окунул девушку в соленую воду, потом достал, потом снова окунул и снова достал.

– Ап-ап-ап-ап, – хватала ртом воздух Мальвина, периодически вынимаемая из воды. И только когда она попыталась вырваться из цепких рук Бенедиктова и заорала:

– Пусти, урод! Я в порядке!

Аскольд прекратил водные процедуры.

Мальвина, отплевываясь, присела на песок. Встать и идти сил у нее не было.

– Очухалась? – участливо поинтересовался Бенедиктов, – Если ты такая нервная, дома сидеть нужно, Санта-Барбару по телевизору смотреть, носки вязать, а не по островам шасть, бриллианты искать. Не бабское это дело… – ехидно добавил он.

Однако Бенедиктов все же был дамским угодником, он подал Мальвине руку и помог встать с песка. Девушка на негнущихся ногах побрела к лагерю. Сил на объяснения с остальными членами группы не было. Бенедиктов тоже не стал вдаваться в подробности случившегося. Он все еще зависел от Мальвины и нуждался в ее помощи.

Девушка рухнула на пальмовые листья и заснула, даже не сказав, кто и в каком порядке будет нести ночную вахту. Бенедиктов, по праву старшего и более опытного, взял временно командование парадом на себя.

– Мальвину не трогайте, бросим жребий кому первому дежурить.

Аскольд Варлаамович понимал, что явное возложение на себя обязанностей командующего вызовет бунт Громилы и Чебурека. А жребий – дело случая, вещь не обидная, справедливая. Первым, выпало дежурить Чебуреку. Против фортуны не попрешь. Фортуна в тот вечер показал ему язык во второй раз. Готовить ужин, выпало то же ему.

На ужин была рыба, собранная Громилой.

– Ты не переживая, я рыбу чистить не умею, – «утешил» его Громила, – все равно тебе пришлось бы готовить Ты у нас деревенский, к природе ближе, хозяйственный, – польстил Громила.

– Ага, раз деревенский, значит лох, да? – обиделся Чебурек на намек на свои крестьянские корни.

Он собрал рыбу, нанизанную на острую палку, взял ножик и отправился к воде. Чистка рыбы несколько отвлекла его от обидных мыслей. Пока он чистил рыбу Громила и Бенедиктов развели костер, соорудили подобие мангала. Рыбу было решено пожарить на манер шашлыка. Соль, специи нашлись в мешочке с сухим пайком. Для большего цимуса Громила предложил полить рыбу соком диких лимонов, росших неподалеку (его бабушка, та что готовила мацу, всегда поливала рыбу лимонным соком). Ужин получился пальчки оближешь, свои и соседские, если дадут. Долю Мальвины отделили сразу же, что бы увлекшись не сожрать случайно.