Кондратий Жмуриков - Человек без башни

Попасть вниз, туда где, должен был быть Роберт, не представлялось никакой возможности. Спуск вниз представлял собой абсолютно отвесную стену, по которой без особого снаряжения спуститься было невозможно. Да и спуск занял бы как минимум пару дней, лишних дней у них в запасе не было.

Для Бенедиктова оставалось загадкой, как Тюфякову так быстро удалось перебраться через горный хребет. Возможно, он шел в другом месте, более удобном для прохождения. А может просто, обогнул остров по воде.

Задача усложнялась тем, что им предстояло спуститься в ущелье и снова подняться на гору, чтобы наконец-то добраться до океана. Они шли вот уже несколько часов, но удобного спуска не было.

Удача, как всегда, улыбнулась неожиданно. Они набрели на ручеек, который дальше превращался в реку, несущие свои воды в океан.

– Это безумие, – сразу же заголосил Громила, как только понял, что задумала Мальвина. – Я не камикадзе, в лодку не сяду! Мы разобьемся о скалы, мы захлебнемся в воде, мы сядем на рифы… Мы… мы…

– Чавкало закрой, – вдруг резко гаркнула Мальвина, она сама понимала, что путь вниз, которым собиралась воспользоваться, очень и очень рискованный, но другого то не было? Ей и самой, без причитаний Громилы, была очевидна вся сложность такого спуска.

Чебурек, который почувствовал возможность реабилитации, подал голос:

– Ну ты умник, не можешь – научим, не хочешь – заставим. Не хочешь в лодке, полетишь как птица, я тебе еще пенделя для легкости отвешу.

Бенедиктов все это слушал молча, не выдвигая ни «за» ни «против» проекта Мальвины. Спуск был безусловно сложным, н возвращаться назад через джунгли к океану была так же сложно и рискованно. Запасы пищи шли к концу, самолет который должен прилететь за ним, будет через пару дней ждать на побережье.

Мальвина не стала тратить лишних слов, она достала пистолет и поигрывая оружием, приказала надувать лодку. Некоторое время лодку несли на руках, до того момента пока тоненький ручеек с мутноватой водой не обрел достаточной «судоходности». Спуск по горной реке дело довольно трудное, постоянно нужно быть наготове, чтобы не наткнуться на здоровые валуны, не вывалиться из лодки, не окунуться в холодную воду. Зато, по скорости это чем-то напоминает езду в скоростном лифте.

Болтать было некогда, любоваться пролетающими красотами, тем более. Бенедиктов и Чебурек, ловко орудую веслами пока справлялись с рекой, Ядвига напряженно всматривалась вперед, предупреждая о встречающихся опасностях. Громила…

Громила сидел с закрытыми глазами и пробовал молиться. Молитва его была смесью обращений ко всем известным ему богам: иудейскому и христианскому. Дело в том, что по рождению Громила был Рабинович Давид Моисеевич, а по паспорту Робинов Давыд Михайлович. Одна его бабка, которая по материнской линии была еврейкой, водила мальчика в синагогу, готовила мацу и справляла субботу. Другая, по отцовской линии, верила в Иисуса, пекла куличи, справляла пасху и водила маленького Давыдку в церковь.

Вырос мальчик не веря ни в того, ни в другого бога. Но сейчас, он вспомнил все, чему учили его в детстве, пытаясь из того, винегрета, который хранился в его памяти состряпать одну, общую молитву.

Сейчас он готов был пожалеть, что встал на этот, казавшийся ему романтичным путь бандита. Он проклинал тот день, когда эта дурацкая мысль пришла в его умную голову. И все потому, что он решил будто его жизнь пресна и скучна, что в ней нет места подвигу. Вначале, он пытался приткнуться в органы, чтобы бороться что организованной преступностью, но там, взглянув на его анкету, медицинскую карту и три диплома о высшем образовании, решили, что слишком образованным сумасшедшим евреям в их рядах места нет.

И тогда Рабинович решил попробовать свои силы с другой стороны баррикады. Через знакомых, знакомых его знакомых он получил рекомендацию (скрыв свое происхождение, образования и степень IQ). Пройдя испытание, заполнив множество анкет, побеседовав с психологом, пройдя медицинское обследование был зачислен в банду Черепушки. Давыд-Давид уже представлял себе, как он поднимется по служебной лестнице, дослужиться до бригадира, а потом… Вместо этого, ближайшей карьерной перспективой было место утопленника при выполнении поручения по поиску Тюфякова. Оставалось только молиться и он молился, тихонечко, чтоб его не засмеяли товарищи.

Молиться же нужно было всем сидящим в этой лодке. Потому как они даже не предполагали, какой опасности подвергают себя, отважившись на этот спуск.