Кондратий Жмуриков - Повесть о настоящем пацане

– Отдайте, – побледнев сильнее костяшек Дуболомова робко попросил референт, сглатывая ком, внезапно образовавшийся в горле.

– Странный ты парень, – прогнусавил вдруг очнувшийся Костик. – Как это мы, по-твоему, будем задание выполнять без четких указаний? Ты это, брат брось. Хозяин нам это передал? Вот наше оно и есть.

С неожиданной ловкостью Костик перевернулся и сел, смотря на гостя страшными опухшими глазами.

– Выручил нас, мальчик?

Мерлушкин ошарашенно закивал головой, понимая теперь, почему этих двоих сыновей Папа зовет самыми злыми.

– Ну, и спасибо тебе, – подытожил Костик, который от своего недомогания стал зол, как раненый черт. – А теперь – топай помаленьку, сами разберемся.

Мерлушкин, впав в полуобморочное состояние разжал пальцы и, испытав приступ помрачения сознания, побрел к выходу из камеры. Все еще не пришедший в себя милиционер проводил его налитыми кровью глазами и шевельнулся.

– Что, браток, ходить можешь? – заботливо спросил Дуболомов, глядя, как Костик снова медленно никнет под тяжестью пережитого прошлой ночью.

– Если постараться, то, наверное, могу, – замогильным голосом отозвался Костик и стал по одной притягивать к себе свои нижние конечности.

Помогая друг и другу и торопясь, насколько это было возможно, друзья поспешили к выходу, где, вместо свободы, их ожидал ехидно улыбающийся следователь, лицо которого их преследовало в страшных снах.

– Что, парни, – еще шире улыбнулся он. – Почаще грешите и вызывайте патруль из нашего отделения. Вы сейчас у меня – основная статья доходов. От имени всего отделения объявляю вам благодарность.

Следователь козырнул и широким жестом указал на лежащие аккуратной горкой вещи. Поверх каждой кучки красовался револьвер в кобуре.

Напарники с величайшим облегчением вздохнули.

Валик проснулся первым и почувствовал себя как-то не очень удобно. Однако, он находился в своей комнате, которая ничуть не изменилась с того раза, как он ее видел. В голове царил какой-то сумбур и постоянно крутились куски каких-то то ли воспоминаний, то ли снов, чье содержание приводило в ужас своей неправдоподобностью. Рядом на полу сочно храпел Лелик и на минуту Валентину показалось, что он и не покидал никогда эту комнату, а все, что всплывало в его перегруженной памяти, казалось просто очередным «трипом» совершенно естественного наркотического происхождения. Присутствие рядом закадычного друга это только подтверждало.

«И чего это такого мы вчера наглотались?» – трогая тяжелую голову подумал Валик и, в который раз, поклялся себе завязать совсем.

Тут проснулся Лелик и по его лицу было видно, что он испытывает совершенно те же самые чувства.

– Что брат, плохо тебе? – поинтересовался Валик.

– Ох-х! – вместо ответа протянул Лелик, которого колбасило ничуть не меньше, чем Валентина, если не больше.

– Меня так перло – целую жизнь прожил. Прикинь, мы с тобой в такие переделки встряли!

– Меня тоже так же глюкало, прикинь, – подал голос Лелик.

– Это только подтверждает мою теорию, что глюк основан на качестве исходного сырья. Если куст конопли вырастет на куче навоза, то и гнать ты будешь только про говно. А если лаборант, синтезируя лизергиновую кислоту перечитает детективов, будут мерещиться одни только бандиты кругом. Интересен смысл видения про ключ. К чему бы это? Может, Фрейд?

– Ох-х, – высказал свое мнение Лелик.

– Я думаю, продолжал Валик, что необходимо для поднятия настроение слегонца догнаться.

Он с трудом поднялся на ноги и замер с открытым ртом.

Лелик проследил за направлением его остекленевшего взгляда и тоже превратился в соляной столб: дальняя стена представляла собой забавное зрелище, будучи обклеенной сплошняком разноцветными марками.

– Ы…ы…ы, – показывал на нее пальцем Лелик.

Валентин проявил большее хладнокровие – он только сделал судорожное глотательное движение и произнес:

– Я не думаю, что нас по-прежнему прет. Поэтому рискую предположить, что все это было на самом деле.

Он что-то припомнил и полез за пазуху. Там на стальной цепочке висели два ключа – один большой, другой – поменьше, и тоненько позвякивали.

– Видал Феню? – спросил он у товарища, глаза которого были совершено безумны в этот момент.

– Напоминаю, что в самом конце нас убили, – еще более накалил обстановку Валентин.

– А может, это глюк какой циклический? – предположил Лелик, который больше ничего не смог бы предположить.