Кондратий Жмуриков - Повесть о настоящем пацане

На то, чтобы добежать до ельника, Жене потребовалось не больше пяти минут. Тут проблем с определением направления у нее не возникло – в лесу было так натоптано, что казалось – здесь центральный проспект какого-нибудь провинциального городка, но никак не лесной массив. Женя быстро определила, какие следы куда ведут и вскоре оказалась на достаточно явно видной тропинке. Стежка вывела Женю к тому самому селению, из которого она не так давно ушла. Предусмотрительно стащив с себя рясу и уложив ее в рюкзачок, Женя с тоской в сердце вступила на эту недоброжелательную еще не так давно территорию.

Однако, с наличием в кармане американских рублей все здесь оказалось гораздо проще. Ее посадили на сани, в которые было впряжено редкое и экзотическое животное – лошадь, и повезли в направлении станции. К станции скоро подошла электричка, в которой Женя безбоязненно вздремнула. Проснулась она уже на вокзале в Москве. Выйдя из поезда, Женя отправилась было в метро, но остановилась на полпути. Она же не собиралась возвращаться домой – это было бы глупо и неинтересно. К тому же, она теперь, по своей собственно глупости, была персоной вне закона: преступнику помогала? Гарри утопила? машину у подруги угнала (как она там, кстати)? Все это было бесспорно так и не предвещало Жене ничего хорошего. Женя собиралась поэтому отчалить куда-нибудь далеко, а куда – она еще не знала. Присев на какую-то изрезанную скамейку, она занялась рассматриванием расписания поездов и обдумыванием маршрута своей новой, свободной жизни.

Антиквар провел остаток вечера достаточно хорошо. Он был буквально обласкан настоятелем, который скучал здесь без столь привычного ему столичного бомонда. К тому же антиквар оказался таким же поклонником джаза, как и молодой настоятель и поэтому у них нашлось множество тем для разговора. В монастыре как раз был пост и поэтому новым знакомым пришлось довольствоваться исключительно фруктами, овощами и различными сладостями. В качестве исключению для гостя были вынесены из погреба монастырские вина, которые были неплохи на вкус и достаточно хмельны, чтобы скрасить этот долгий зимний вечер.

Между делом немного посплетничали о монастырских нравах, которые на вкус настоятеля были что-то уж очень патриархальными и требовали реорганизации. Антиквар с благоговейным ужасом рассказал о своем визите к архивариусу и спросил у настоятеля, что он думает по этому поводу. Настоятель сочувственно покачал головой, сообщил, что Давыдовичу опасаться нечего: отец Семеон – человек обязательный, и осторожно поинтересовался, насколько точна информация по поводу предстоящих дарений в пользу монастыря. По поводу подарков антиквар не мог дать ему исчерпывающего ответа, так он сам был лицо нанятое и мало был знаком со своим заказчиком. Но, если судить по отдельно взятому случаю, то можно было с уверенностью сказать, что это семейство – люди вполне уважаемые и слов на ветер не бросают. По крайней мере, с наличностью-то у них все нормально.

Настоятель подобной информацией удовлетворился и, проникнувшись к антиквару полнейшим доверием, поведал ему последние монастырские сплетни, прослушав которые Давыдович совершенно пал духом и подумал о необходимости перекреститься обратно в иудаизм, благо, что исторические корни этому благоприятствовали.

В общем, разошлись глубоко за полночь, а на следующее утро встали с головной болью, ломотой в костях и полным нежеланием что-либо делать. Посмотрев в узкое окошко на серое небо, антиквар мучительно зевнул и решил твердо: нужно срочно заканчивать с этим делать и со спокойной совестью возвращаться домой. Чтобы он еще когда-нибудь ввязался в подобную авантюру – да ни в жизнь!

Таким образом, как говориться – раньше сядешь, раньше выйдешь – Давыдович с видимыми усилиями оделся, выпил несколько кружек крепкого чаю, почитал газету – «За украденные экспонаты объявлено вознаграждение…» – и решительно зашагал с монастырского двора к каморке странноватого отшельника.

На этот раз он постучался уже более решительно – он заплатил за свое право присутствовать здесь – и, не дождавшись ответа, прошел внутрь. Внутри было нереально тихо. Давыдович испугался, не спит ли еще архивариус и не наделает ли он скандала столь ранним визитом. Потом вспомнил, что сам встал не очень-то рано, а поэтому на этот счет беспокоиться нечего. Антиквар пошел по коридору, как можно сильнее громыхая своими ботинками, чтобы, в случае чего, старик успел подхватится с постели и напялить свою дурацкую сутану.