Кондратий Жмуриков - Принц и Нищин

Возле затылка темные волосы Романова слиплись в темный ржавый ком, на лоб свисала тяжело набухшая кровавая сосулька, а дальше, перечеркивая неподвижное лицо, через переносицу и угол рта, текла узкая темная струйка. Точно такая же выбегала из-под правого уха мистера Очковая Змея. Полуприкрытые глаза его с темными коричневатыми мешками уже остекленели и навсегда остановили бессмысленный взгляд свой на потолке салона.

– А вот ему уже точно ничего не поможет, – сказал Фирсов, словно докладывая вышестоящему начальству о последствиях этого ужасающего эксцесса.

Сережа Воронцов пошевелился и слабо простонал (по всей видимости, больше пострадав от алкоголя и кокаина, чем от пули), а потом сдавленно пробормотал несколько слов, которых Фирсов не сумел разобрать.

Но ему это и не требовалось…

Он вынул пистолет и приставил его к виску Сергея. Секунду поколебался и спрятал оружие.

– Нет… нельзя. Они могут вычислить по результатам баллистической экспертизы, что его убили вовсе не… – Он чутко прислушался к прерывистому дыханию Воронцова, бормотавшего какую-то чушь, а потом вынул из пиджака мобильный телефон и быстро набрал номер.

– Адамов слушает! – резко отозвался звучный мужской голос. – Говорите!

– Михаил Миронович, это Фирсов. Хорошо, что так удачно нашел вас, – быстро заговорил Алексей. – Срочно пришлите кого-нибудь на угол улиц… – И он назвал место происшествия.

– В чем дело?

– Нападение, Михаил Миронович. Расстреляли «Мерседес», в которой находились Аскольд… Андрей, плямянник Романа Арсеньевича, и Романов… а также шофер Дмитрий Степанов. Андрей ранен, Романов и Степанов – убиты.

– Аскольд?! – рявкнул в трубку Адамов. – Так он с тобой, что ли?

– Так точно.

– То-то его нет ни в аэропорту, ни на этом концерте в клубе! Самолет должен вылететь через три минуты, из-за него задерживают, а он, значит, благодушествует там с пулей в брюхе?

– В шее, – несколько озадаченно отозвался Фирсов. – Хотя нет… она прошла навылет, только немного… совсем чуть-чуть… зацепила.

– Хорошо, через десять минут буду лично. Держись, Фирсов! Отвечаешь за Аскольда головой.

Единственный уцелевший после нападения неизвестных – Фирсов – положил трубку во внутренний карман своего пиджака и вынул пистолет. Снял с предохранителя и, выйдя из машины примерно к тому месту, откуда стреляли, прицелился в четко прорисовывающуюся в окне голову Сережи Воронцова.

– Не может быть, чтобы Адамов до сих пор ничего не знал о шефе.

Он посмотрел по сторонам и, не увидев никого, перевел взгляд на Мерседес».

И широко разинул рот.

…Негромко хлопнул выстрел, и Фирсов, пошатнувшись, почувствовал… нет, не резкую боль, а то, как отвратительное, дурнотное состояние мгновенно разливается по всему его телу.

Оцепенелая серая тьма коварной паутиной выткалась перед его мутнеющими глазами, и все его огромное тело вздрогнуло и пошатнулось.

– Эт-та что такое?… – пробормотал несостоявшийся убийца. И, опустив глаза, он увидел, что на правом боку расплылось огромное кровавое пятно…

…Воронцов, шатаясь, вылез из машины и, с трудом приподняв крышку канализационного люка, бросил туда пистолет, из которого он стрелял. Пистолет, вытащенный им у водителя Димы. Он задвинул крышку люка обратно и, сделав несколько шагов, упал на асфальт и замер…

К тому времени, как на место происшествия подкатили «Мерседес» и серебристый джип «Гранд Чероки» с людьми из службы безопасности Романа Вишневского, Фирсов только что очнулся от кратковременного обморока, вызванного болевым шоком и потерей крови.

– Стоять! Ста-а…ять, сказал!! – прохрипел он вышедшим из машин темным личностям и навел на них пистолет. – Кто такие… не вижу!

– Убери пушку, Фирсов. Что же ты не сказал, что ты тоже ранен? Помогите ему, ребята, – прозвучал спокойный голос Адамова, и начальник «секьюрити» быстрыми шагами подошел к расстрелянному «Мерсу» и окинул ее пристальным взглядом. Потом открыл дверцу и взял уже холодную руку Романова.

– Н-да, – констатировал он. – Этот готов. Второй тоже. А где Андрей?

– А вон он, – сказал один из охранников. – Лежит около бордюра.

– Как он туда попал? Пополз, что ли? Поднимите его. Быстро, мать твою!!!

…Всякому человеку, знающему Михаила Мироновича Адамова достаточно долго, его поведение в эту ночь показалось бы неслыханно порывистым, взрывоопасным и вообще – крайне нетипичным для этого обладающего громадной выдержкой и стальными нервами сорокапятилетнего мужчины.