Маргарита Южина - Под каблуком у синего ботинка

Мужчины переглянулись.

– Ну-ка! Сидеть и молчать! – рявкнула Клавдия. – Ишь ты, шампанского ему, герой выискался! Давай колись, зачем Агафью прижучить хотел?!

Парень захлопнул рот, а потом, вальяжно усевшись на диван, собрал на лбу брови домиком и красиво произнес:

– Я ничего вам не скажу. Можете жечь меня каленой сковородкой, вырезать на спине звезды, я буду молчать.

– А если опять на одно молоко посадим?

– Спрашивайте, что вас интересует? – исправился Роман.

– Хотим узнать, зачем это ты на Агафью покушался? – спросил Акакий.

– Очень интересно, расскажи, не стесняйся, – поддержала Агафья.

– Ну… мне сказали, я и сделал…

– Кто сказал? – допытывался Акакий Игоревич.

– Катя.

– Какая Катя?

– Белкина.

– Да что он – издевается?! Сколько же можно по словечку вытягивать?! Сейчас как тресну кулаком, он у меня запоет, а не то что заговорит! – взорвался Жора. – Быстро рассказывай, с чего и как вам вздумалось старуху… пардон, женщину убивать?!

Роман заерзал на диване и нехотя заговорил. Сначала он еще немного смущался от такого пристального внимания, а потом очень скоро освоился, и его уже не надо было подгонять.

Долгое время Роман вместе с родителями, с младшей сестрой и со старенькой бабушкой проживали в деревне. Деревушка чахла. Постоянные перебои с электричеством, в магазинах только дорогие и ненужные товары, по телевизору две программы с трудом пробивались через вечную рябь, и тебе ни работы, ни развлечений. Только и происшествий, если у кого сарай загорится да пьяный мужик бабу по дворам погоняет. А пили в деревушке сильно. Вот и решила мать Ромкина отца – Николая – из этого болота утянуть.

Когда парнишке стукнуло пятнадцать, собрала мать их нехитрые вещички, да подались они с отцом в город. Сестренку и самого Ромку у бабки оставили, пока место не подыщут. Долго искали, за это время Ромка с сестрой и голода хватили, и холода. Хотя, как бабка говорила, если хлеб да молоко есть – это еще не голод. У Ромки это молоко уже в печенках сидело. А бабка только ворчала и запрещала родителям на жизнь жаловаться, пусть, дескать, устраиваются спокойно. Вообще, бабушка была довольно шустрой. На огороде работала, как молодая, картошку копала, как трактор, – утром свою, а как стемнеет – и соседской не брезговала, детей обстирывала, чистоту блюла. Ромка ночью выбежит по нужде, вернется, глядь, а кровать уже заправлена. И когда спала? Через три года родители объявились и забрали детишек в город. Они и бабку звали, но старуха наотрез отказалась. И наступила для Ромки жизнь городская.

Жили все вчетвером в общежитии, в двух комнатках, по-царски. Парень целый год привыкал – машин боялся, они здесь чумные какие-то, в магазинах по часу стоял, не знал, что выбрать, одеваться по-городскому старался. В общем, очень скоро парень стал нормальным городским жителем. Ну, во всяком случае, на него теперь пальцем не показывали. Все бы хорошо, и друзья появились, но вот с девчонками Роман так и не научился общаться. Что здесь были за девчонки! У них в деревне, кроме сестры Лидки, и девчат-то не было, а здесь прямо как на подбор – все худые, с голыми животами, волосы распущенные, просто киноартистки! Разве к такой подойдешь! Пока Роман мучился, отец успешно пристроился швейцаром в клубе «У Агафьи». Стал столько получать, что появилась надежда выбраться из общаги и прикупить себе когда-нибудь собственную квартиру. А как только представился случай, отец и сына в клуб пристроил. Роман работал на совесть. И вот однажды он увидел ее. Она была вся такая легкая, беленькая, как перышко из бабушкиной подушки.

– Как бабочка-капустница… – думая о чем-то о своем, подсказал Акакий.

– Ну да, точно! – затряс головой Роман и продолжал: – Звали ее Катя. Когда Роман узнал, что она будет работать здесь же горничной, счастливей его не было никого на свете. Он даже не надеялся, что поближе познакомится с ней когда-нибудь. Зато уж сможет видеть ее каждый день! И наконец наступил тот сказочный день, когда Катерина сама к нему обратилась. Она попросила то ли гвоздь вколотить, то ли выдрать этот самый гвоздь, он уже и не помнит. Конечно, он красавице помог, а потом и отважился на первую свою речь:

– Ты… это… ежели тебе чево надо, токо скажи, я завсегда… Я за ради тебя отца родного не пожалею.

– Отца говоришь? – усмехнулась девчонка. – Зачем такие жертвы? Ты вот «за ради меня» говорить правильно научись. Тебе это и самому пригодится.

Парень не обиделся, а уселся за книги. Когда Катя увидела, чем он занят в свободное время, сама стала ему помогать, но только так, чтобы никто не видел. Рома понимал – конечно, ей с таким неотесанным неловко при людях, а вот когда он поумнеет… И он тоже не стал вздыхать по Катерине принародно. Тайком встречались. А через месяц он уже, как честный человек, позвал ее замуж. Катерина только рассмеялась. Она, конечно, утверждала, что его любит, но обстоятельства, мол, складываются так, что пока со свадьбой придется повременить. Она, дескать, сама скажет, когда будет можно. Роман ничего не спрашивал, он просто был счастлив. Ну и понятное дело, для любимой был готов на все. Он, ничего не спрашивая, выполнял все, что она его просила. И даже когда зашла речь об убийстве старой хозяйки клуба, он только нахмурился.