Маргарита Южина - Под каблуком у синего ботинка

– Ну хоть что-то скажите.

Секретарша принялась бегать пальцами по клавишам, и на экране заплясали какие-то таблицы, списки, цифры. Нет, Клавдия ни за что, наверное, не смогла бы освоить такую сложную технику, как компьютер. Через минут двадцать Клавдия догадалась спросить:

– Ну что, нашли?

– Кого? – снова вытаращила на нее глаза девица.

– Да как же кого! Где живут родители Белкиной! – начинала накаляться Клавдия Сидоровна.

– Вот ведь прицепилась! Да я их и не искала! Вам ведь сказано – нельзя! Значит, и не получите ничего, неужели не ясно? – разволновалась секретарша. – И вообще! Вы мне мешаете работать! Будете торчать здесь, я охрану вызову!

– Вызывай, – благодушно разрешила Клавдия Сидоровна и уселась в кресле.

– Баба Дуся!! – изо всех сил заверещала противная девица, и в кабинет через секунду влетела уже знакомая сухонькая старушка, опять с банкой какой-то вонючей краски.

– Аиньки! Тута я! Чево орешь, нешто забижает кто? Так я мигом на ево красочкой-то побрызгаю, – суетилась она.

Клавдия вскочила. Она уже испробовала эту красочку на своей юбке, убегать отсюда опять в одной кофте не хотелось.

– Ладно, что ж, обидно, что так и не поняли друг друга, – независимо поднялась она и, прихватив коробочку с конфетами, плавно заколыхалась к выходу.

Удача никак не хотела подкладывать Клавдии Сидоровне сладкий кусок. Раздосадованная женщина вернулась в машину. По ее виду муж сразу смекнул, что ничего разведать не удалось, и пытался сейчас хоть как-то отвлечь супругу от тягостных мыслей.

– Знаешь, Клава, поедем домой. Мне кажется, мы и так сегодня уже намотались. Я где-то читал…

– Ох, Кака! Ну где ты мог читать? Ты ничего, кроме сканвордов, в руки-то не берешь!

– А политика?! – гневно прищурил глаза Акакий Игоревич. – Да я каждый день просматриваю свежую прессу! И вообще, новинки литературы тоже.

– Новые анекдоты на последней странице? Ладно, успокойся, я не собираюсь намыливать веревку. Ты прав, надо и в самом деле отдохнуть. Вот что, поедем к Анюте. Может быть, Володя уже привез мне новых рыбок. Ты знаешь, Кака, сейчас бы меня как раз успокоили новые рыбки. Те… бархатные.

У Анюты дома они застали и Данилу с Лилей. Конечно, Володя тоже был здесь. Похоже, он окончательно перебрался к жене, но теперь это Клавдию Сидоровну не злило, потому что в литровой баночке на самом видном месте трепыхались какие-то черные, симпатичные рыбки. Они были на самом деле очень похожи на бархатных, и ярая рыболюбка просто приклеилась к ним взглядом.

– Володя… Вовочка… Это они? – с придыханием залепетала она.

– Да вот, специально для вас тащил черт-те откуда, – улыбнулся Володя.

– Ф-фу, молодец, Вовка! А то я, грешным делом, боялся, что нашу матушку посетит депрессия, – облегченно вздохнул Акакий.

Лилечка решила проявить глубокие познания в медицине.

– Депрессия, это же что-то вроде плохого настроения, да? Не понимаю, почему из такой нудной болячки нужно делать катастрофу. Это же и не болезнь вовсе, а так – каприз, – скривила она губки.

– Капри-из? Из-за таких капризов у меня все волосы седые! – зарычал Акакий и, потеребив плешь, добавил: – А некоторые локоны и вовсе покинули голову. Нет, у нашей мамы это не просто нудная болячка! Это… это… Во! Картину Айвазовского «Девятый вал» видела? Так это он с натуры писал, с нашей мамы!

Данила приобнял отца и повел его на кухню, говорить о чем-то своем, глубоко мужском. Аня переглянулась с Володей и тоже потихоньку вышла за ними, оставив Клавдию Сидоровну изливать любовь на новых ее питомцев.

– Яночка, спроси у бабушки, как она их назовет. Уверен, она даст им звучные, кудрявые имена, – шепнул Володя дочери, ускользая за женой и прихватив глупенькую Лилю.

Аня быстренько накрыла на стол, но звать матушку не спешила.

– Пап, а из-за чего у мамы депрессия?

– Тык… Растудыт твою… – непозволительно для интеллигента выразился Акакий. – Все ж с Белкиной этой мучаемся! Надо узнать, где ее вторая матушка проживает, которая неприличная! Приехали в институт, а там – фиг! Ничего не сказали. Вот Клавочка и взбесилась! Ну сколько ж можно! Роем, роем, а толку чуть!

– Ладно, папа, утро вечера мудренее, – успокоил отца Данила, как-то странно взглянув на сестрицу.

Вскоре к ним выплыла и Клавдия Сидоровна. Того, что у нее только начиналась нудная болезнь депрессия, она и не заметила, а сейчас вся лучилась искренним удовольствием.

– Володя, ты знаешь, я решила дать рыбкам имена, – никого не видя, сообщила она.