Маргарита Южина - Под каблуком у синего ботинка

– Я бы вам не советовала стрейч, лучше что-нибудь свободное…

– Как парашют, да? – язвительно откликнулась Клавдия.

– Ну… если вам нравится выглядеть кадушкой. Мне-то что…

Вот именно! И нечего!.. Платье было насыщенного желтого цвета, с черными полосками, с таким же черным тугим пояском, и обтягивало фигуру, как вторая, нет, как первая кожа. Ну, не беда, что чуть коротковато, зато стильно и даже где-то эротично. А ноги… что ж, они только вверху толстые, а внизу как раз тоненькие… Короче, в этом платье Клавдия себе ужас до чего нравилась.

И вот Жора пришел. Сегодня он не предложил ей проехаться по делам, вероятно, уже знал, что Распузоны купили машину, и решил свидание устроить в теплой, домашней обстановке. Ах, выдумщик!

– Я переговорил с главврачом, – начал он с порога.

– Ты проходи, – запела Клавдия Сидоровна, проталкивая парня на кухню. – Пирожки будешь?

– Что-то он как-то скупо общается, врач этот, – с полным ртом сообщал гость последние новости. – Говорит, что состояние у Белкиной неопасное, но ей лучше полежать под присмотром врачей. Беспокоиться, мол, не надо и навещать больную тоже.

– Ну это мы уже слышали. Выходит, наша Катя жива… Дважды ее травили, а она все никак не может отравиться…

Жора удивленно захлопал рыжими ресницами, и пирог застрял в горле.

– Вы что, хотите, чтобы она умерла?

– Но кто-то же хочет! Так почему же она не умирает? – гнула свое Клавдия.

– Может, привыкла уже?

– Ты не понял, если бы ее хотели отравить, то уже отравили бы. Так почему у Катерины состояние неопасное? Потому что… Ее хотели только напугать. Сильно напугать. А убивать не хотят. Почему? Может, потому что она им еще нужна?

– Ага… Деньги, например, взяла и не отдает!

– Правильно. Или знает что-то, да не рассказывает. Самое интересное, что она и нам ничего не говорит. Но если ее пугают, то она же должна знать – кто.

– А вдруг ее по телефону пугают? – загорелись глаза у рыжего Жоры.

– Ну тогда так бы и сказала.

– Ну вы тоже даете! Зачем ей вам говорить? Она скажет, я ей дырку в висок, и что вы сделаете? Нет, вам она не скажет, – замотал головой парень и сунул в рот еще пирожок.

– А тебе? Тебе скажет? – села напротив него Клавдия.

– А я и спрашивать не буду. Если просто так что-нибудь разведать, это интересно. А если с мафией какой у нее дела, так ну его на фиг, такой интерес.

– Трус!

– Лучше быть пять минут трусом, чем всю жизнь покойником. Клавдия Сидоровна, у вас такое замечательное платье… Как вы в него только влезли? Дайте еще пирожок, если не трудно… – стал подлизываться Жора, чуя, что переборщил.

Клавдия зарумянилась и сняла с плиты еще целую сковороду пышных пирогов.

– Ешь, Жорочка, а к Белкиной идти пока не надо. Девчонка напугана, незачем ее нервировать лишний раз. Время у нас еще есть, пусть отлежится.

Клавдия и Жора договорились встретиться завтра. Жора сам сказал, что приедет в десять, и это очень было похоже на свидание. На сердце сразу стало как-то горячо и щекотно, и Клавдия почувствовала себя шестнадцатилетней. Проводив гостя, она, вздыхая, принялась стягивать тугой наряд. Не тут-то было! Платье прилипло намертво. Нет, то есть юбку удалось задрать на голову, но дальше дело застопорилось. Грудь почему-то раздулась, как подушка безопасности, и у женщины не хватало силы сдернуть узкое платье с громадного препятствия.

– Да что ж такое!! Хоть бы кто помог, прямо хоть в подъезд выходи!! – кружилась Клавдия по комнате в скрюченной позе.

Руки женщины свело от натуги, и она уже чуть не плакала. В это время в дверях заворочался ключ, и, весело насвистывая, в квартиру ввалился Акакий.

– Не свисти в доме, денег не будет! – взревело что-то страшное в полосатом одеянии.

– Господи! Что это?! – взвизгнул от неожиданности Акакий. – Ой господи, Клава, это ты новое платье примеряешь, а я думал, чучело какое в дом притащила.

– Кака, ты бы мне это… помог, что ли… – сопела через платье Клавдия. Она уже не могла дышать, так ее сковало.

Акакий не слышал стонов жены. Быстренько пробежав в спальню, он достал из шкафа свой единственный костюм, надел всегда юную белую рубашку и украсил себя парадным галстуком – желтым в крупный черный горох. Уже в коридоре он уложил височки и щедро полился «Шипром».

– Кака, помоги же… – уже хрипела Клавдия, задыхаясь в стрейче.

– Сама, Клава, сама наряжайся, я на важную встречу, – доложился муж и, довольный собой, выскользнул за дверь.

Клавдия от злости рванула на себе платье так, что затрещали не только швы, но и кости.