Ирина Дягилева - Бумажная клетка

– Очень рад с вами познакомиться, – сказал он радушным тоном.

Пульхерия не была рада знакомству, но в ответ тоже улыбнулась.

– Очень хорошо, что вы не являетесь охотницей за чужими деньгами. – Александр Николаевич сразу взял быка за рога.

– С чего вы взяли? Вдруг я искусно маскируюсь?

– Вы?! – Хозяин дома громко рассмеялся. – Вы не охотница, обычно такие женщины, как вы, являются жертвами. Любители обилия женской плоти вам, вероятно, проходу не дают?

Пульхерия поморщилась – эта тема ей не нравилась.

– Ваш сын меня стережет.

– Мой сын? – Александр Николаевич опять громко рассмеялся.

Его смех отозвался в голове Пульхерии тупой болью. Она опять поморщилась.

– Что вы все время морщитесь? – На лице Гранидина не осталось и тени улыбки.

– Голова болит.

– Герман, принеси своей подружке таблетку от головной боли, – приказным тоном сказал хозяин.

Герман тут же исчез. Слово «подружка» покоробило Пулю. «Тем самым он хотел подчеркнуть несерьезность наших с его сыном отношений или намекает на то, что не позволит им стать более серьезными, – подумала она. – А может, он просто провоцирует меня, хочет завести? В таком случае постараюсь ему не отвечать».

Вернулся Герман с таблеткой аспирина.

Входная дверь открылась, и вошел его компаньон по бизнесу Павел Медведев. Он держал под руку очаровательную женщину с фигурой, как у статуэтки, кукольным лицом и белокурыми кудряшками. Ее фиалковые глаза взирали на мир с веселым любопытством. Это была жена Павла Даша. Она понравилась Пульхерии сразу и безоговорочно. Пуля простила ей даже чрезмерное обилие бриллиантов на хрупкой фигурке. Даша и Паша оказались очень красивой парой, правда, красота Павла была несколько женственной: стройная фигура, не отягощенная мускулами, волнистые каштановые волосы до плеч, томный взгляд из-под густых ресниц, полные чувственные губы – все это Пульхерия не относила к разряду мужских достоинств, но он был весел, остроумен, хотя и несколько циничен. Пульхерия заметила, что папаша Гранидин тоже откровенно любуется парочкой.

Даша тут же взяла над Пульхерией шефство. Она подхватила ее под руку и, мило улыбаясь, дружелюбно заявила:

– Я покажу Пульхерии Афанасьевне дом.

– Если можно, то просто Пульхерии, – смущенно попросила та.

– Он тебя совершенно не стоит, – горячо прошептала Даша, без церемоний переходя на «ты».

– Кто?

– Да Герман твой! – заявила Даша, с презрением оттопыривая нижнюю губу, и, схватив Пулю за локоть, решительно повела в другую комнату. – Ты действительно хочешь осмотреть этот гроб на колесиках?

– Какой гроб?

– Да дом этот гребаный! Папаша Гранде заставил дерьмом все комнаты, а мы должны восхищаться его «тонким» вкусом. Эта деревенская роскошь действует на меня, как красная тряпка на быка. Например, за эту лошадь с крыльями старый осел заплатил сумму, равную годовому бюджету небольшой больницы.

– Это не лошадь, а Пегас, – машинально поправила Пуля.

– Тот же самый хрен, только вид с боку! Давай лучше покурим. У меня травка есть. Хочешь?

Открыв изящный золотой портсигар, полностью набитый самодельными папиросками, она прикурила от красивой золотой зажигалки и протянула портсигар Пуле.

Пульхерия отрицательно покачала головой.

– Может, ты хочешь коксу?

– Чего?

– Кокаин, экстази или что-нибудь еще? – с невинным выражением лица поинтересовалась Даша.

Пульхерия с испугом взглянула на нее.

– Да я пошутила, – рассмеялась она. – Забей и не парься. Травка – это максимум, на что я способна. Надо же как-то расслабляться. Иначе в этом паноптикуме свихнешься.

Кукла Барби оказалась девочкой испорченной и циничной. Через десять минут Пуля знала почти обо всех здешних «скелетах».

Жена Александра Николаевича умерла семь лет назад от лейкемии. Младшего сына Григория папаша слепо обожал и внушал, что ему доступна любая женщина. Он чрезмерно баловал его, исполняя все прихоти и прощая любые шалости. Гриша учился в университете и, благодаря стараниям преподавателей, с трудом переполз на третий курс. Папаша щедро оплачивал эти старания: декан факультета уже достраивал дачу и горячо благодарил судьбу за такого замечательного студента. Все свободное время, которого было намного больше всего остального, Гриша проводил, тусуясь с такими же бездельниками, как и он. Впрочем, он по-своему был добр и бескорыстен – если его это не сильно напрягало.

Германа отец в душе презирал, хотя тот был полной противоположностью брату. Окончив университет, заявил отцу, что хотел бы заниматься семейным бизнесом. Александр Николаевич отнесся скептически к этому заявлению, но работу все же предоставил. Вскоре предприятие, которым управлял Герман, прогорело. Герман играл только по правилам и слышать не хотел о пресловутых «понятиях». Он платил работникам зарплату только по ведомости, честно выплачивал налоги государству. Развалив еще пару предприятий, начисто утратил все свои идеалы и в конечном итоге оказался управляющим салона эксклюзивных автомобилей. Заместителем его Александр Николаевич назначил Павла Медведева. Работа непыльная, если учесть, что за год продавалось не более двухсот автомобилей. Да и то зачастую покупали их люди, которые хотели Гранидину-старшему оказать какую-либо услугу. Иначе говоря, через этот салон давались в завуалированном виде взятки или отмывались деньги от незаконных операций.