Елена Логунова - Кукиш с икоркой

– Петруха, она уже на подходе! – сообщил лейтенанту по мобильному капитан Лазарчук. – Посмотри слева, ты ближе. Ленка не одна идет, тащит за собой какую-то девицу.

– Да их трое, – поправил коллегу Белов, залегший под пушистой лапой молодой елочки.

Под маломестным хвойным шатром помещались только голова и плечи лейтенанта. Все остальное пряталось в лохматой поросли неухоженного газона. Лейтенантские ноги азартно ерзали в высокой траве, вызывая тем самым большой интерес у кота Зюзика, наблюдающего за этой возней с подоконника соседнего дома.

– Ленка, а с ней девица и еще мужик, завернутый в белую простыню, – доложил лейтенант старшему товарищу.

– Завернутый в простыню? Покойник, что ли? – озадачился Лазарчук. – Неужто эта зараза с собой труп притащила?!

Умница Белов без объяснений понял, кого именно капитан назвал заразой, и покачал головой, забыв, что Лазарчук его не видит:

– Нет, мужик живой, злой очень: идет за девчонками и матерится не переставая.

– Ты придержи-ка на всякий случай этого злого, – распорядился капитан. – Потихоньку, без шума.

– Угу, – с удовольствием ответил Петя, которому уже надоело лежать без дела.

Матерящийся Вадик как раз поравнялся с елочкой. Белов потихоньку высунул руку и неожиданно дернул пешехода за щиколотку, но при этом немного промахнулся и зацепил заодно испачканный шлепанец.

– А, м-мать! – изумленно выкрикнул Вадик, падая на гравийную дорожку.

– У, м-мать! – забыв про конспирацию, взревел Петя, ощутив на своей ладони субстанцию естественного собачьего происхождения.

– Ма-а! – взвыл кот Зюзик, совершив давно назревавший перелет с подоконника на укрытый осотом и крапивой голеностоп Белова.

– Что такое? – Я притормозила у подъезда.

На шум обернулась даже индифферентная Людочка.

Вадик лежал на дорожке и изумленно таращился на елочку, сквозь колючие ветви которой на него уставилась пара небесно-голубых глаз Пети Белова.

– Мау! – густым басом сказал лейтенант, смекнув, что его засекли, и пытаясь спасти положение. – Мау, мау!

И, поскольку Вадик не выглядел убежденным этой демонстрацией его кошачьей природы, Петя извернулся, сцапал за загривок остервенело грызущего лейтенантскую щиколотку Зюзика и прямо из-под елочки, классической баскетбольной подачей снизу, выбросил кота на дорожку.

– М-мо-о! – возмутился кот, по параболе уходя вверх.

С воем падающей бомбы он рухнул на Вадика с полутораметровой высоты, чудесным образом приземлившись на все четыре лапы.

– Пшел вон, скотина! – рявкнул придавленный Вадик.

Он взбрыкнул задом, и Зюзик как с трамплина усвистел обратно в сторону елочки. Вскрикнул Белов, не успевший поймать передачу. Разгневанный Зюзик с запутавшимися в густой шерсти еловыми колючками, прижав уши, унесся прочь.

Проводив взглядом кота, я посмотрела на Вадика. Он стоял на четвереньках, и размотавшаяся простыня накрыла его спину, как лошадиная попона. Я вздохнула и подумала, что это колоритное трио – Вадик, кот Зюзик и мяукающий Белов – свободно могло бы выступать в цирке Юрия Куклачева!

– Не обращайте внимания, похоже, Вадик нашел себе компанию, подходящую ему по уровню интеллекта, – желчно сказала я, обращаясь к Людочке. – Вы лучше во-он туда посмотрите.

Пальцем я некультурно, но точно указала, куда именно нужно смотреть. На веревке, натянутой между двумя столбами ограждения палисадника под окнами моей квартиры, приметными флажками висели детские штанишки и маечка. Одежки, вывешенные на просушку ранним утром, высохли до фанерной твердости.

Людочка судорожно вздохнула, и я поняла, что она узнала трикотажный комплект своего сынишки. Надо было ковать железо, пока горячо. Я выхватила мобильник и набрала свой собственный домашний номер:

– Кыся?

– Твой Кыся дрыхнет без задних ног, – приглушенным голосом ответила Ирка. – Улегся в детской переваривать курочку. Говори, что нужно?

– Приведи малыша в кухню, – велела я, нарочно не называя имен.

На улице было еще светло, но в кухне горела электрическая лампа. Через несколько секунд в освещенном помещении появились два человека: один большой, второй маленький. Маленький немедленно вскарабкался на табуретку, с нее залез на обеденный стол и с удобством устроился на широком подоконнике. Я знала, что так и будет, потому что кухонный подоконник – это любимое Масино посадочное место. Если предоставить ребенку свободу выбора, он обязательно устроится в одном ряду с цветочными горшками и свесит ноги на стол.