Елена Логунова - Банда отпетых дизайнеров

– Доброй ночи! – прощаясь, сказала я. – Васенька, спасибо за помощь!

– Да не за что! – ухмыльнулся пацан.

– Вот именно! – с намеком прошептала я, когда успокоенная Наталья повернулась ко мне спиной.

Васька подмигнул и тоже заговорщицки шепнул:

– Завтра!

Завтра так завтра. Я кивнула, соглашаясь с вынужденной задержкой и одновременно прощаясь. Занесла ногу над ступенькой, потому что лифт уже ушел, но вспомнила, что у меня тут, на пятом этаже, есть еще одно дельце, и переместилась на коврик под дверью квартиры Трошкиной. Что там у них с Зямой стряслось?

Дверь была закрыта – не символическая сетчатая, а нормальная металлическая со стеклянным глазком. Я придавила кнопку звонка, и прозрачный хрусталик замутился.

– Чего ты боишься? Открывай, это я, Кузнецова! – громко сказала я трусоватой подружке.

Алка погремела замками, открыла дверь, тоскливо прошелестела:

– Заходи… – и понуро побрела в комнату.

– По какому поводу вселенская тоска? – распутывая на лодыжках тесемки босоножек, укоризненно спросила я ее спину. – У тебя дедушка помер?

– Ты что? – Трошкина вздрогнула, обернулась и покрутила пальчиком у виска. – Дедушка у меня помер лет пятнадцать назад!

– Я про птенца спрашиваю!

– Ах, про птенца…

Алка не поленилась, заглянула за занавеску, пошуршала там, и с подоконника понесся бодрый писк, похожий на скрип тележного колеса или колодезного ворота. Мне сразу же неприятно примстился хутор Середомакарьевский с его этническими достопримечательностями, и я объявила подружке:

– Алка, детективные труды по делу Цибулькиной вам с Зямой придется взять на себя, у меня новое срочное дело обнаружилось, это касается Дениса…

– Нам с Зямой? – Трошкина, не дослушав, нервно хохотнула и тут же болезненно скривилась.

Эти ее мимические упражнения мне сильно не понравились.

– Да, кстати, что случилось с Зямой? – спросила я. – Что тут у вас произошло?

– А ничего у нас с Зямой не произошло, – убитым голосом призналась Алка. – То есть кое-что началось, но очень быстро кончилось.

– Быстро кончилось? С Зямой? – не поверила я.

И даже чуточку обиделась. Я-то думала, что мой братец – ого-го какой жеребец!

– Поверь мне, я тоже ужасно расстроена, – сказала Трошкина, и, глядя на ее несчастное лицо, поверить в это было нетрудно.

Слово за слово – и я вытянула из нее всю историю с подробностями.

Папулины перчики, фаршированные экспериментальным алкоголем, раскрепостили Алку настолько, что она ни в чем не препятствовала Зяме. А тот, едва опустив на стол папулины продовольственные дары, распустил сначала руки, а потом и поясной ремень… Трошкина и не заметила, как они переместились из кухни в комнату, где складной диванчик раскинулся будто бы сам собой, и потом и Алка раскинулась – на этом самом диванчике. Затем волшебник Зяма, по воле которого происходили все эти чудесные превращения, жестом фокусника выхватил из воздуха маленькую коробочку…

– Ну, почему, почему я в этот момент не закрыла глаза? – сокрушалась Трошкина. – Опустила бы реснички, как положено приличной девушке… Так нет же, вытаращилась! Интересно мне, видите ли, было!

– По-моему, это вполне здоровый интерес! – возразила я. – Ты же смотришь, что оказалось в твоей тарелке, прежде чем приступить к еде, правда? А чем мужчина хуже? По-моему, все, что ты принимаешь внутрь, заслуживает самого пристального внимания!

– Ты говоришь об ЭТОМ, как о сосиске! – шокировалась Алка. И съязвила: – Что бы сказал по этому поводу Фрейд?

– Он признал бы, что определенное сходство есть, – хихикнула я.

– О нет! – Трошкина замотала головой. – Уверяю тебя, ЭТО было ни на что не похоже!

– Даже так? – Я порадовалась за Зяму и огорчилась, что не могу порадоваться за подружку.

– Проклятый презерватив! – с чувством выругалась Алка. – Это все из-за него!

– Трошкина, ты что, дикая совсем? – неприятно удивилась я. – Ты против средств предохранения, что ли? И из-за этого прогнала Зяму?!

– Я не прогоняла, он сам убежал! – выкрикнула Алка и заревела.

Сквозь слезы, пуская пузыри и булькая, она досказала остальное. Оказывается, Зяма, как настоящий эстет, принес с собой не простые презервативы, а цветные. В упаковке их было три, но Алка успела увидеть только один, и этого ей хватило.

– Он был зеле-оный! – завывала она. – Густо-зеленый, как парниковый огурец!

Простодушная Трошкина ничего подобного увидеть не ожидала и, изумленно таращась на изумрудно-зеленый предмет мужской гордости, непроизвольно ляпнула: