Елена Логунова - Банда отпетых дизайнеров

Предоставив решать судьбу романа братца и подружки их купидону воробьиного происхождения, я вернулась к решению загадки, образовавшейся в моей собственной любовной истории. Взяв ключи, я поднялась в квартиру Кулебякина и уже через четверть часа с полной уверенностью могла утверждать, что Денис ни на какое море не уехал, хотя явно туда собирался. В обувной тумбочке обнаружились новые пляжные шлепанцы, а в бельевом шкафу – симпатичные плавки и возмутительное купальное полотенце с изображением полуголой девицы, мускулатуре которой позавидовал бы сам Шварценеггер: бицепсы у нее были почти такие же большие, как груди.

– Фу! – скривилась я, невысоко оценив вульгарный вкус милого, после чего поспешила снять майку и покрутилась перед зеркалом, выясняя, хуже я Шварценеггерши или лучше.

Решила, что намного лучше: у меня-то соотношение между грудью и бицепсами было в пользу первой, и с большим перевесом! Немного полюбовавшись своей восхитительно стройной фигурой, я оделась и еще чуток пошарила по углам и закоулкам. Выяснила, что дорожные сумки пылятся в кладовке, зарядное устройство для мобильника валяется на подоконнике, а снаряжение для подводной охоты лежит на антресолях, и в маске для плавания сплел роскошное брабантское кружево трудолюбивый паучок. К сожалению, я не могла проверить, лежит ли на своем месте в гараже знаменитая трехместная палатка, потому что любовь и доверие Дениса не распространялись так далеко, и ключа от гаража, где машина стоит, он мне не дал. Но без гарпуна и трубки с ластами Денис нипочем не поехал бы в морской рай! Как и без паспорта, который нашелся на своем обычном месте, в нижнем ящике мебельной стенки.

– Так-так! – пробормотала я, задумчиво пощипав себя за ушко. – И что же мы имеем?

«Мы имеем проблему! – без тени сомнения ответил мой внутренний голос. – Одно из двух: либо Кулебякину сейчас очень плохо, либо очень хорошо».

– Что такое хорошо и что такое плохо? – спросила я как любознательный крошка-сын из известного стихотворения.

«Эх, дурочка ты моя! – с отеческой жалостью вздохнул внутренний. – Что тебе непонятно? Если человек ушел из дому и не вернулся, этому могут быть самые разные объяснения: заблудился в метель, замерз в мороз, утонул в реке, попал под машину, стал жертвой разбойников или упавшего с крыши кирпича…»

– Достаточно! – быстро сказала я. – Что такое плохо, я уже поняла, спасибо. Я бы только исключила из твоего списка проблемы с метелью и морозом.

«Не сезон, – легко согласился внутренний. – Зато самое подходящее время для того, чтобы с большой приятностью запропаститься куда-нибудь на зеленый лужок, на речной бережок, в лесочек, в садочек или на сеновал. Понимаешь, к чему я клоню?»

– Напрашиваешься на прогулку в Середомакарьевский, – кивнула я. – Не исключено, что мы с тобой туда съездим, но сначала надо бы убедиться, что с Денисом не случилось ничего плохого. Может, обзвонить больницы и морги?

Я поежилась.

«Лучше опроси свидетелей, – посоветовал внутренний голос. – Если одна бабка видела Кулебякина с его бассетом бегущими за угол дома, то другие могли заметить их на следующем этапе дистанции».

– Другие бабки?

«Другие люди! – внутренний рассердился на мою тупость. – Есть ведь и иные категории любопытных граждан, кроме пенсионеров! Дворники, домохозяйки, мамаши с детьми!»

– Точно, дети! – Я вновь вспомнила пытливого кроху из стихотворения Маяковского и моментально придумала, что делать дальше.

Небрежно распихав по углам невостребованное пляжное барахло капитана Кулебякина, я вышла из его квартиры, закрыла дверь, спустилась к себе домой и прошла прямиком к мамуле. Она уже закончила работу и сидела за столом, перечитывая написанное. Видно было, что это доставляет ей большое удовольствие: пробегая глазами по строчкам, мамуля кивала головой и улыбалась.

– Как творческие успехи? – спросила я из вежливости.

– Нормально, – кивнула она. – Я написала рассказ с новым героем. Его зовут Влас, он призрак сантехника, которого при исполнении служебных обязанностей засосало в неисправный унитаз общественной уборной. Влас обитает в магистральной канализационной трубе и иногда материализуется из испарений водостоков и миазмов сливных колодцев. В тихий предзакатный час он является рыбакам и романтическим парочкам на берегу реки и пугает их своим воем.

– А почему он воет? – против воли заинтересовалась я.

– Протестует против загрязнения городских водоемов.