Дмитрий Щеглов - Участковый – Васька Генерал

– Кайман? – воскликнул Костя Мясоедов, – О…о, Кайман! Говорил я Роману, не брать его на работу. Грязный, скользкий тип.

– Кайман? – обиделась хозяйка, – Да, я вам отдала лучшего специалиста. Он у меня в универмаге, поставкой всех товаров заведовал. Без него бы я одна, столько лет не продержалась. Дела пошли плохо, вот я, чтобы его не потерять и отдала его вам. А вы еще и недовольны!

– А чем быть довольным? – спросил Костя. – Кайман пропал! Уже три дня, от него ни духу ни слуху. А он у нас между прочим коммерческий директор. Тут товар пошел на возврат. Мы взяли кредит два миллиона, и заложили под него здание, которое стоит тридцать. Вот твой Кайман! А если завтра на нас наложат арест?

– Кто?

– Да хоть таможня. Да хоть налоговая полиция.

– Таможня не имеет право накладывать арест.

– Ага, ты с нею пойти поговори, что она может, а что не может. Тебя носом на пол положат молодцы, да еще попинают ногами, и будешь ты тогда знать, и права и обязанности. Где он твой Кайман? Ха, ха! Пропал.

– Что, значит, пропал? – наконец участковый смог вставить слово.

Константин Мясоедов популярно объяснил. После того, как по инициативе Каймана, был заключен договор на поставку парфюмерии, он уехал за грибами. Машину нашли на одном из ответвлений горьковской трассы, а его самого нет. И жена его особенно не беспокоится. Мол, это с ним не впервые. Дня три побродит по лесу и вернется. Заблудился. Звонил, что у него садится мобильник, а так, жив, здоров.

– И где он заблудился?

– В Муромских лесах. – ответил Мясоедов. С него слетела злость.

– Ну, тогда в три дня он не уложится. – сказал участковый, – Уж на что я лесник, и то забрел один раз на болото. Четыре дня искал, тропу. Думал, так там и загину. Так, что неделя сроку, если не больше.

– Я его жену попросил, – сказал Мясоедов, – чтобы, как только Кайман появится, он нам позвонил. Видите, телефон молчит.

Так бы разговор и тянулся ни шатко, ни валко, винили бы, попивая чай и виски сидевшие в гостиной гости, какого-то Каймана, которого толком никто не знал, если бы на пороге, не появился водитель Романа – Володя. У него, на голове была профессиональная, водительская фуражка, во рту блестела золотая фикса, плечист. Взгляд открытый и напористый. Ростом и лицом, действительно, чем-то смахивал на Кизякова Романа. С первого взгляда, и не поймешь, пока не присмотришься.

Еще с порога, увидев человека в милицейской форме, он кисло поздоровался вместе со всеми. От него прилично разило спиртным, но держался на ногах он твердо. За ним стояла хозяйка дома, ходившая открывать ему дверь. Она предложила ему сесть, но он категорически отказался и как на римском Форуме поднял руку:

– А вот и я сам. Не ищите меня дома, моя дорогая милиция. У меня сегодня праздник! – во всеуслышанье объявил он. – Сын родился.

– Поздравляем, Володя!

– Пусть растет большой!

– С сыном тебя, Володя!

Володя потешно поклонился в пояс и сказал:

– Спасибо! Но я смотрю, кому-то неймется. Хочет испортить мне праздник. Шлет эсэмески на мой мобильный телефон, «сын не твой, сын не твой». А свой номер отключил, чтобы я не вычислил кто это!

Сидящие в гостиной невольно потупили глаза. Три часа назад Костя Мясоедов раскрыл тайну отношений жены своего водителя и Романа Кизякова. Так, что большой тайны для присутствующих водитель Володя не открыл. Он лишь с презрением оглядел всю кампанию.

– Ну, что у всех алиби есть? – шумно выдохнул он, отдающий праздником, спиртной дух.

– Вы, что имеете в виду? – быстро спросил участковый.

– Что я имею в виду? А то и имею, что кто-то один из вас убил Романа и обеспечил себе алиби. Один я без алиби. Так, что можете арестовывать хоть сейчас, но сначала, я скажу все, что думаю о ваших персонах и гы. гы. гы… тогда может быть товарищ милиционер заберет не меня, а вас. Я видал кровь на сиденье.

– Володя, ты что говоришь? – остановила его Полина.

– Не перебивайте меня. Не надо! Ха, ха! Тот, кто шлет мне эсэмэски, думает, что я не знаю, что моя жена встречалась с Романом. Да я еще до женитьбы на ней об этом знал. Я их молодые фотографии видел. Вы мне говорите сын не мой? Кто вообще об этом мог знать? Только четыре человека здесь и пятый, убитый Роман. И больше никто. Так, что мои дорогие я сейчас все поставлю на место. А с сыном, мой он или не мой, я как-нибудь разберусь. Хотя после смерти Романа и разбираться нечего.

– А почему вы считаете, что он мертв? – спросил участковый.