– Давно мечтал-с! – брякнул охранник и, наконец, увидел Зоиньку Мясоедову. Черт-те что может подумать эта свидетельница, одевая куртку, костерил себя Федя. Он закрыл на ключ будку, и сказал вслух:
– Наши жильцы знают, что снаружи есть кнопка, откроют шлагбаум без меня.
Поднимались молча.
Пока хозяйка дома и Зоинька Мясоедова ходили вниз за охранником, наверху в гостиной состоялся следующий разговор. Начал его Костя Мясоедов.
– Товарищ участковый, мне совершенно непонятен ваш интерес в этом деле. Но поскольку вы так рьяно взялись за это дело, у меня есть для вас информация к размышлению.
Старший лейтенант его сразу перебил.
– Интерес у меня один. Как участковый я уже месяц, но не раскрыл за это время еще ни одного преступления на своем участке. А мне двигаться вперед надо. Вы же знаете у меня какие связи наверху. И еще у меня есть позыв, чисто физиологический. Но я о нем пока промолчу.
– Да уж, сделайте одолжение, помолчите!
– Но могу и сказать, как, немецкий философ сказал: что естественно, то не противно.
– Вы где это слышали?
– Генерал Шпак, за столом Гегеля поминал.
– Может быть, он говорил: «что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно»?
– Точно, так говорил! – согласился участковый и спросил: А вы что, тоже генерала Шпака знаете?
Косте Мясоедову расхотелось знакомить доморощенного Пинкертона с конфиденциальной информацией. За него это сделала Эдит:
– Товарищ Генерал, – польстила Эдит участковому, назвав его по фамилии, – сейчас придет охранник, если это тот же самый, что был и ранее, то он утверждает, что в машине Романа, никакой крови не было. Кровь появилась, позже, перед тем, как Полина вызвала милицию. И вообще, кровь ли это? А нам с Костей, кажется странным, и не то что странным, а подозрительным, сама связка охранника с Полиной. Нет ли здесь какой цепочки? Может именно это тот конец, за который можно ухватиться и вытащить всю цепь? Вы бы подумали, а?
– Да, интересная наводка! – участковый пошевелил большим пальцем ноги и задумчиво произнес. – Крови не было, кровь появилась. Сразу могу сказать вам, там была не томатная паста. – авторитетно заявил он, – Может быть, голову попугаю оторвала Полина? Константин, посмотрите срочно, пустая железная клетка в доме есть? – громко попросил участковый.
Хозяйка дома с Зоей и приглашенный охранник вошли тихо. Они услышали вторую часть фразы.
– Зачем вам товарищ Генерал железная клетка понадобилась? – спросила Полина, решив перед допросом охранника резко повысить статус участкового.
– Зачем? – расплывшись в придурковатой улыбке спросил польщенный участковый.
Приглашенный охранник Федя воспринимал окружающую действительность слишком буквально. Услышав, что Генералу срочно понадобилась железная клетка, он мысленно стал ее примерять на себя. На фантазии начальства в своей жизни он успел насмотреться. Его опасения похоже начали оправдываться. Этот скороспелый генерал, мало того, что сидел посреди залы, но еще и единственный из всех ботинки снял. Чувствует себя как дома, подумал Федя. Чихать он на остальных хотел. У него единственного ноги отдыхают. И китель собака снял. Так тебе и надо, что разжаловали тебя в старшие лейтенанты, со злорадством, подумал Федя. Что ж такого, ты милый натворил, что на столько ступеней полетел?
А в это время старший лейтенант лихорадочно искал ответ на вопрос, зачем ему понадобилась железная клетка? Сам ведь сподобился о ней спросить. Не найдя ничего другого, он пошел по Фединому пути и начал мысленно примерять железную клетку на голову охранника. Железную маску он спутал с железной клеткой. Слышал он краем уха про узника в железной маске. А железная маска у него ассоциировалась с рыцарским шлемом одеваемым на голову, только грубее сделанным. Ящик на голове, одним словом.
Участковый, как инквизитор творчески подошел к делу.
– Да, вот, хочу этого молодца, на дефекторе лжи проверить. – сказал он. – Полиграф, он называется. Железный ящик с проводами. Ящик одевается на голову подозреваемого, или его туда всего запихивают, а потом провода подсоединяют к розетке. Ни один подозреваемый не выдерживает пытки, болиграфом. Никакая дыба рядом с ним не стояла. Поэтому у него и название такое, состоящее из двух слов, боль и граф, болиграф.
– Полиграф! – неуверенно поправил участкового охранник.
– Нет, дорогой. Полиграф, это потом, когда у тебя голос сядет от боли. Будешь орать благим матом, уберите этот болиграф, а у тебя будет получаться сипло-сипло, чуть слышно – «полиграф».
Читать дальше