Дарья Донцова - Стриптиз Жар-птицы

– Вы к чему сейчас клоните? – удивилась Ася.

– Следовательно, в твердом уме и здравой памяти вполне могут быть и ближайшие родственники тех, кого убил Матвей Колосков!

– Верно, – согласилась Рогова.

– Если я найду список жертв и изучу его, то пойму, кто скинул Дану из окна, – закончила я. – Теперь я абсолютно уверена: моя бедная подруга ни при чем! Она лишь средство, при помощи которого хотели заставить мучиться Жозю. Убить старуху легко, намного изощреннее оставить ее одну, без помощницы, любимой Даны. Алик с матерью даже не разговаривает, а его вторая жена на редкость жадная дрянь. Нет, объект преступника Жозя! Все сомнения отпали.

– Дело за малым, – хмыкнула Ася, – добыть список убитых людей. Если он, конечно, есть.

– Жозя ничего не тронула в кабинете мужа, и если такая бумага была, то она там. – Я вскочила на ноги. – Сегодня же ночью и поищу. Колоскова спит очень крепко. Вполне вероятно, что имеются некие записи Матвея Витальевича.

– Попробуйте, – кивнула Ася, – я буду помогать. Мне нужны те же бумаги!

– Лучше я пороюсь самостоятельно, но, если не получится разобраться, завтра позову вас, – пообещала я.

Дождавшись полуночи, я прокралась в кабинет Матвея Витальевича. Не успела переступить порог, как меня охватил ужас. Вы когда-нибудь заходили ночью в безлюдный музей? Нет? И не пробуйте, испытаете не лучшие ощущения.

До сегодняшнего дня я ни разу не заглядывала в мемориальное помещение и сейчас была откровенно напугана. Темные шкафы нависали со всех сторон, тяжелые драпировки были тщательно задернуты – очевидно, Жозя опасается, что лучи света испортят мебель. Я щелкнула выключателем – старомодная люстра из хрусталя вспыхнула слишком ярко, и мои глаза невольно зажмурились. Потом чуть-чуть приоткрыла веки и увидела огромный письменный стол на львиных лапах, здоровенное рабочее кресло, лампу под зеленым абажуром, стопки каких-то бумаг, гору книг и авторучку, сиротливо лежавшую возле круглой железной коробочки с надписью «Монпансье» на крышке. Большая деревянная лестница была прислонена к одному из застекленных стеллажей, пол закрывал темно-бордовый ковер, у стены громоздился глубокий диван, около него темнела корзинка. Я ощутила легкий запах мужского одеколона. Время здесь словно остановилось.

На секунду мне показалось, что Матвей не умер. Он просто спрятался тут, не выходит из кабинета, сидит, пишет, не желает общаться с посторонними.

И тут драпировка на окне зашевелилась… Взвизгнув, я выскочила в коридор и, чувствуя, как бешено колотится от ужаса сердце, влетела в свою спальню и рухнула на кровать. Нет, спасибо, я не способна одна делать обыск в кабинете! Завтра прихвачу с собой Асю, а сейчас попытаюсь уснуть.

За дверью послышалось тихое царапанье. Очевидно, Муся пытался пролезть ко мне.

– Не шуми, – дрожащим голосом сказала я, – все равно не пущу. Твое место в холле, там и спи. Створка закрыта, а ручку, слава богу, тебе не повернуть!

И тут латунный кругляш начал медленно шевелиться. У меня парализовало ноги.

Некстати вспомнилась мать Раисы. Старуха запрещала маленькой Вилке заглядывать в полуразрушенный сарай, стоявший в дальнем углу ее участка.

– Не смей в него заходить, – зудела она, – там когда-то Митька Косой повесился, и теперь в развалюхе привидение живет. Оно мирное, никого не трогает, своим делом занято. Но если дверь приотворить, призрак свободу почует, и тогда беды не миновать. Начнет на тебя охотиться, пока не убьет…

Бабка запугала меня по полной программе! Я зареклась приближаться к сараюшке ближе чем на десять метров.

Став взрослой, я сообразила, что старуха, вероятно, хранила в дощатом сооружении нечто опасное для ребенка, ну, допустим, бензопилу, и поэтому рассказывала сказки, не хотела, чтобы шебутная девочка поранилась. Но сейчас я снова превратилась в дрожащую малышку и в ужасе подумала: «Вдруг бабка была права? Ну зачем я заходила в кабинет к Матвею? Может, его привидение жаждет мести?»

Дверь приоткрылась, в проеме замаячила мужская фигура. Я сжалась в комок.

– Пожалуйста, не кричи, – прошептал незваный гость.

– Здрассти, Матвей Витальевич, – еле слышно произнесла я, – простите, если побеспокоила. Не хотела вас тревожить, но мне необходимо выяснить… э… в общем… ну… про птичек с Курил!

В ту же секунду я прикусила язык. И обругала себя: Вилка, ты удивительная идиотка! После этих слов призрак Матвея окончательно рассвирепеет и точно убьет тебя! Надо обороняться!