Дмитрий Леонтьев - Дипломатия греха

С удивлением я увидел, что Разумовский от души веселится.

— Что? Что здесь смешного?! Ты уже представляешь, как я буду выглядеть разрезанный на кусочки?.

— Я в тебе не ошибся, с нескрываемым удовольствием заметил Разумовский. Есть в тебе все же сумасшедшинка.

— Сумасшедшинка?! Да во мне семьдесят пять килограмм идиотизма! Блин, отче, иди отсюда, и без тебя тошно!

— Я верил, что именно так ты и поступишь.

— Молодец! А теперь иди и приготовь все к отпеванию раба Божьего Николая Куницына, блаженного от уголовного розыска.

— Хватит себя жалеть, лучше подумаем, что дальше будем делать.

— Дальше? Это совсем просто. Внутренний голос мне подсказывает, что для полной уверенности в завтрашнем дне мне требуется обойти всех воров в законе и авторитетов города и каждому отвесить по оплеухе. Может, тогда меня официально объявят юродивым и не тронут. По крайней мере, индейцы сумасшедших не убивали.

— Признаюсь, что я не только догадывался, что ты сделаешь, но еще и немного к этому подготовился. На тот случай, если у этого парня… Сухорощенко не будет возможности возместить стоимость квартиры. В этом смысле предпочтительнее иметь дело все же с Копыловым. Мы, конечно, рискуем, но что гласит закон потревоженного муравейника?

— Спасайся, кто может.

— «Нет. Спасай самое ценное».

— Увы, мы его не потревожили. Сегодняшний инцидент для Копылова — что укус комара слону в ухо, немножко странно, немножко дискомфортно, но не более.

— Это ты так думаешь, со своей точки зрения. А поставь себя на место Копылова? Ни один нормальный человек не сможет себе представить себе, что такую махину как Копылов, ворочающей сотнями миллионов рублей и десятками человеческих судеб, кто-то может потревожить по столь незначительному поводу. Тем более столь маленький чиновник…

— Я попрошу!

— Копылов просто не сможет представить, что на свете существуют люди, которые живут своей работой, едва сводят концы с концами на одну зарплату, неделями живут в кабинетах и при всем этом не имеют белого билета. А раз он не может этого представить, то предположит хитроумную разработку, предпринятую в отношении него сотрудниками спецслужб. Твое появление для него часть сложной игры, смысл которой он и пытается сейчас разгадать.

— Сейчас он пытается выстроить в очередь толпу бритоголовых, желающих со мной разделаться, и составляет списки добровольцев.

— Ты переоцениваешь свою скромную персону. В настоящее время он собрал своих ближайших помощников и прорабатывает варианты, на которых они могли прогореть, и из-за чего могла возникнуть необходимость подобной акции со стороны МВД или ФСБ.

— Ты говоришь с такой уверенностью, словно сам там присутствовал.

— А если и так?

— Только вот этого не надо… Сейчас не время для мистификаций. Ты не мог ни видеть, ни слышать, то, что там происходило. У них превосходная аппаратура, исключающая любое прослушивание. Раз в месяц проводится санобработка по вычистке «жучков!». Любые возможные для прослушивания участки контролируются. Места для квартир и офисов заранее подбираются с учетом возможности наблюдения. К тому же они на корню перекупают негодяев, каким-то чудом попавших в спецслужбы, и те работают на них честно и преданно. У некоторых преступных группировок существуют собственные службы безопасности, оснащенные превосходной техникой. Уверяю тебя, квартира Копылова охраняется, как секретный объект. Там установлены все возможные и невозможные средства защиты.

— Это само собой, — легко согласился Разумовский, как только квартиру оформили на него, сразу же были предприняты все необходимые меры предосторожности. Следующая акция по чистке будет проведена через две недели. Зато в течение этих двух недель мы сможем наслаждаться потоком информации непосредственно от Копылова.

— А не кажется ли тебе, батюшка, что ты слишком часто смотришь кабельное телевидение? Американские боевики на ночь — это вряд ли способствует интеллектуальному развитию… Ну, хорошо, скажи то, что ты хочешь сказать.

— А я знаю, что говорю, — в тон мне заметил иерей. — Ты объявление на дверях видел?

Вспомнив про сорванный мной с двери подъезда листок, я полез в карман и протянул его Разумовскому: — Твоя работа?

— Точно. Освящение квартир стало модно. Увы. Но в редких случаях это дает неплохие результаты. Я смог кое-что там установить.

— И после этого ты считаешь себя служителем церкви? — ухмыльнулся я, невольно завидуя его предприимчивости.