Джорджетт Хейер - Рождественский кинжал

После неудачной попытки обсудить с Матильдой возможную продолжительность жизни Натаниеля Паула ворвалась в кабинет своего дяди во время его делового разговора с Мотисфонтом, а затем в отвратительном настроении снова присоединилась к компании, занимавшейся украшением елки. Бросив несколько критических замечаний, на чем ее помощь и закончилась, она заметалась по комнате, нервно затягиваясь и рассуждая о том, что, если Натаниель собирается оставить ей деньги в завещании, она вправе получить их сейчас, не дожидаясь его смерти. Никто не обращал на ее слова никакого внимания, за исключением Матильды, которая посоветовала ей не делить шкуру неубитого медведя.

– Но он же убит! – взвилась Паула. – Дядя уже давно говорил, что оставит мне много денег. Мне они все сейчас не нужны. Меня устроит пара тысяч, и, в конце концов, что эта сумма значит для дяди Ната?

Ройдон от этих слов пришел в смущение, сильно покраснел и притворился, что очень обеспокоен тем, насколько надежно закреплены подсвечники.

Но ничто не могло остановить Паулу. Она продолжала мерить шагами комнату, произнося скучный монолог, который слушал один Джозеф. Стараясь утихомирить племянницу, он сказал, что хорошо понимает ее чувства, и ударился в воспоминания о том, как нервничал, готовясь выйти на сцену в роли Макбета в Мельбурне.

– Давайте, давайте, Джо! Вы никогда не играли Макбета, – подначивала Матильда.

Джозеф воспринял это достаточно спокойно, но настаивал на том, что переиграл все великие трагические роли. К несчастью, он не заметил, как в комнату вошла его жена. Матильда сразу же призвала ее опровергнуть эту явную ложь.

– Не помню, чтобы Джо когда-нибудь играл Макбета, – спокойно ответила Мод. – Мой муж всегда был хорош в комедиях.

Все сразу же представили себе Джозефа в роли первого могильщика, даже у Паулы дрогнули в улыбке губы. Мод же, не замечая произведенного ею впечатления, вспомнила множество мелких ролей, которые принесли успех Джозефу, и бросила туманное обещание поискать тетрадь с вырезками – она ее куда-то засунула.

– Еще одна книга, которую надо стащить и тем самым избавиться от нее, – достаточно громко заметил Стивен прямо в ухо Матильде.

Та вздрогнула, потому что не слышала, как он вошел в комнату. Молодой человек стоял прямо за ее спиной, руки в карманах, во рту трубка. Он выглядел насмешливым и довольным, жизнь играла в глазах, а губы сложились в чуть заметную улыбку. Хорошо зная Стивена, Матильда предположила, что он возбужден ссорой, возможно со своим дядей.

– Ну и дурак же ты, – резко сказала она.

Стивен слегка поднял брови.

– Почему?

– Ты поссорился с Натом.

– А, это! Я всегда с ним ссорюсь.

– Но ведь ты, скорее всего, наследник.

– Я знаю...

– Нат тебе об этом сказал? – удивилась Матильда.

– Нет. Я был проинструктирован дорогим дядей Джо.

– Когда?

– Вчера вечером, когда ты ушла к себе.

– Стивен, тебе Джо сказал, что Нат сделал тебя своим наследником?

Он пожал плечами.

– Ну, не совсем так прямо. Хитрые намеки, подмигивания и толчки в бок.

– Я думаю, что он знает. Ты должен последить за собой. Я не удивлюсь, если Нат передумает.

– Ты права, – равнодушно ответил Стивен. Мисс Клар почувствовала внезапный укол отчаяния.

– Тогда зачем ты его раздражаешь?

Стивен вынул трубку изо рта и принялся раскуривать ее снова.

– Господь с тобой, я не раздражаю его! Он просто не любит Валерию.

– А ты? – не удержалась Матильда.

Он посмотрел на нее, явно довольный ее смущением.

– Очевидно.

– Извини! – коротко сказала Матильда и в раздраженном недоумении принялась поправлять свечи на елке. Никогда нельзя до конца понять Стивена. Он, может быть, влюблен в Валерию; может быть, влюбленность уже прошла; может быть, он просто упрямится. Неужели он так глуп, чтобы из-за своего ослиного упрямства выпустить из рук состояние? Ни один мужчина не может быть настолько глуп, цинично решила Матильда. Она искоса взглянула на Стивена и подумала: «А он может. Он в таком состоянии, что может сделать любую глупость. Как мои бультерьеры: лают, кусаются, ищут ссоры, всегда уверены, что должны лезть в драку, даже если другие собаки настроены миролюбиво. О Стивен, почему ты такой осел?»

Матильда снова взглянула на Стивена, на этот раз открыто, потому что его внимание было обращено не на нее. Он смотрел на Валерию, которую Джозеф увлек к окну. Стивен не улыбался, но, как казалось Матильде, наслаждался какой-то тайной мыслью. Она подумала: «Нет, ты не осел. Не уверена, что ты не сам дьявол во плоти. Холодный, с извращенным чувством юмора. Хотела бы я знать, что ты думаешь! « Потом в ее голове пронеслась мысль: «Зачем я только приехала сюда?!»