Лиза Лутц - Семья Спеллман расследует…

2. 7 июля 1993-го. Заезд.

3. 13 июля 1993-го. Из кладовки в физкультурном зале украли 5 баскетбольных мячей, 3 клюшки, 4 бейсбольных мяча, 2 бейсбольных перчатки.

4. 16 июля 1993-го. Выкрасили пуделя миссис Чэндлер в голубой цвет.

5. 24 июля 1993-го. Заезд.

6. 21 июля 1993-го. Поставили ящик пива у входа в центр анонимных алкоголиков на Долорес-стрит. [2] Мы заплатили какому-то бродяге, чтобы он купил нам пива.

7. 30 июля 1993-го. Заезд.

8. 10 августа 1993-го. Подписались на журнал «Хастлер» от имени нескольких женатых мужчин в округе.

Самое главное мероприятие называлось «заезд». Когда наша фантазия временно иссякала, мы с Петрой тайно убегали ночью из дома. Она заезжала за мной на мамином «додже», я хватала соседские мусорные контейнеры и разбрасывала мусор из окна машины. Нами двигало не стремление крушить все на своем пути – скорее, тяга к острым ощущениям. Увы, к концу лета удача от меня отвернулась.

Я снова попала в комнату для допросов. Только на этот раз это была комната в настоящем полицейском участке. Отец хотел, чтобы я выдала ему имя своего дилера, но я упорно молчала.

Преступление. Шесть часов назад я тайно выбралась из дома после полуночи, приехала на вечеринку и разговорилась с парнем, который хотел взять немного кокаина. Кокаин не по моей части, но парень носил кожаную куртку и читал Керуака, а я всегда питала слабость к читающим парням. В общем, я сказала, что знаю одного дилера – кто это был, расскажу позже, – и позвонила своему знакомому, спросив, может ли он оказать мне услугу. «Плачу сразу», – заверила я. Пока мы ехали к дилеру, выяснилось, что парень в кожаной куртке – коп под прикрытием, и я потребовала отвезти меня домой. Вместо этого он привез меня в полицейский участок. Когда они узнали, что я дочь Альберта Спеллмана, бывшего копа, то сразу позвонили отцу.

Альберт, еще толком не проснувшийся, вошел в комнату.

– Просто назови имя, Иззи. А потом мы поедем домой, и там я накажу тебя по-настоящему.

– Любое имя? – скромно осведомилась я.

– Изабелл, ты сказала полицейскому, что можешь достать кокаин. А потом позвонила кому-то и попросила об услуге, за которую согласилась платить сразу. По-твоему, это нормально?

– Нет, но единственное преступление, в котором ты меня действительно уличил, – это ночной побег из дома.

Папа смерил меня своим самым грозным взглядом и сказал в последний раз:

– Имя.

А имя было Леонард Вильямс, или Лен (для друзей), – старшеклассник из нашей школы. По правде говоря, я почти не знала этого парня и никогда не покупала у него наркотики. То, что мне было о нем известно, я собрала за годы подслушивания – именно так я получаю большую часть сведений. Мама у Лена была инвалидом и сидела на болеутоляющих. Отца убили в перестрелке у винного магазина, когда мальчику было шесть лет. Еще я знала, что у Лена два младших брата и денег не хватает, чтобы всех прокормить. Лен продавал наркотики так же, как некоторые дети работают после школы – чтобы добывать пищу. И Лен был голубым. Об этом я тоже никому не сказала.

Была ночь, в которую мы совершили третье преступление, так и оставшееся безнаказанным: забрались в кладовку физкультурного зала (я почему-то решила, что мы изрядно поправим свое финансовое положение, если продадим подержанный спортивный инвентарь). Я вскрыла замок, а потом мы перетаскали все в Петрину машину. И тут меня обуяла жадность: я вдруг вспомнила, что тренер Уолтерс всегда держит у себя в столе бутылочку виски. Пока Петра ждала снаружи, я вернулась и засекла в кабинете Лена, обнимающегося с каким-то футболистом. Разумеется, я никому ничего не сказала, и Лен решил, будто страшно мне обязан. Паренек просто не знал, что я умею хранить секреты, потому что у самой их хоть отбавляй. Одним больше, одним меньше – какая разница?

– Я не стукачка, – заверила его я.

Отец отвез меня домой, и с Леном ничего не случилось. У полицейских было только его прозвище. Ну а я легко отделалась – по сравнению с папой, над которым теперь вовсю подшучивали бывшие коллеги: мол, Ал не сумел расколоть родную дочь. Но я-то знала, что человек, столько лет проработавший на улицах города, понимал, какими правилами руководствуются преступники, и даже немного уважал меня за молчание.

Если вы представите меня без всех этих провинностей или без братца, с которым меня вечно сравнивают, то удивитесь, насколько крепко я стою на ногах. Например, я могу за пару минут запомнить все предметы, какие есть в комнате; со снайперской точностью вычислить в толпе карманника; заболтать любого ночного сторожа и пройти мимо него. Когда меня посещает вдохновение, более изобретательного и настойчивого детектива, чем я, просто не найти. И хоть я не красавица, поклонников у меня тоже хватает.