Дарья Донцова - Мачо чужой мечты

Руфь Гиллер с истинным блеском сыграла свою последнюю роль.

– Да, – гордо вскинув безупречно причесанную голову, твердила она, – девочки действовали по моей указке, они думали, что мы репетируем новый спектакль.

– Пьесу? – засмеялся Максим, услышав нелепую ложь в первый раз.

– Точно, – не дрогнула Руфь Соломоновна, – ничего страшного или смешного в моем объяснении нет, вы далеки от сцены, вот и не знаете, что есть методика под названием «диалог с простаком». Актер подходит к абсолютно незнакомому человеку и начинает играть роль. Это позволяет избавиться от скованности и учит импровизации. Веронике следовало уходить от амплуа травести, и я решила обучить ее новым приемам, ее приход к Элеоноре сначала в образе Сони Умер, а потом под личиной Олеси Реутовой всего лишь маленький розыгрыш.

– Но Вероника уже во всем призналась, – напомнил Макс, – и Катерина тоже. Да и воспитанница Анчарова, Наташа, которая участвовала в деле лишь на стадии непосредственно убийства, не стала запираться.

Руфь Соломоновна моментально изменила тактику поведения.

– Да, – кивнула она, – сейчас я расскажу все правду, одну правду, ничего кроме правды. Я придумала сценарий и распределила роли. Катерина журналистка, она пишет во многих изданиях, поэтому легко могла опубликовать любую статью и не вызвать подозрений, придя на интервью в «Ниро». Катя умеет себя вести во время разговора с объектом, никаких ляпов не допускает. Вероника великолепная актриса, ей по плечу изобразить любые эмоции, гены отца, великого режиссера Анчарова, кстати, он мог быть замечательным трагиком, достались Никочке в полном объеме. А Наташа психолог и работает, между прочим, в структуре, которая тесно связана с МВД. Наташенька осуществляла поиск Юлии Чупининой, а еще она подсказала некоторые ходы, ну, допустим, визит Кати к Элеоноре. Наташа сказала:

«Хозяйка „Ниро“ тщеславный человек, она непременно клюнет на журналистку, которая захочет сделать с ней интервью в гламурном журнале. Кате нужно вести себя нагло, как поступают многие писаки, тогда Элеонора не удивится желанию корреспондентки поприсутствовать при разговоре с клиенткой. А вместе дочки Анчарова легко обведут Нору и ее секретаря вокруг пальца. Главное, замутить историю, далее все покатит само».

Но Катя, Вероника и Наташа являлись лишь моими помощницами, и они никого не убивали! Юлию лишила жизни я! Недрогнувшей рукой я ввела ей яд. И не спрашивайте, где я его достала! Никогда не расскажу.

– Пусть так, – устало согласился Макс, – но зачем тогда на квартиру к Умер вы пришли всей компанией? В дверь позвонила Катя, которая за день до убийства договорилась с жертвой о встрече, сообщила о желании взять ее на работу в свой новый журнал главным редактором, и…

– Мы ее судили, – торжественно объявила Руфь. – Действовали по принципу: я – судья, Катя и Вероника – заседатели, Наташа – прокурор! Привязали гадину к стулу и объяснили ей, по какой причине приводим приговор в исполнение, соблюли должный порядок.

– У обвиняемого бывает еще и адвокат, – только и сумел произнести Макс.

Руфь вскинула подбородок.

– Ей он был не нужен! Кого защищать? Женщину, которая убила двух взрослых людей и несчастного Левушку? Мерзавку, велевшую закопать в яму без положенного обряда Сонечку? Дрянь, сдавшую Марка в приют? Нет, она понесла заслуженное наказание, я не раскаиваюсь ни на секунду и делаю заявление: все придумала и исполнила я лично. Анчаровых и Наташу вовлекла в игру обманом, запугала их, заставила силой. Больше ничего не скажу!

И замолчала.

Суд над Гиллер и другими участницами убийства Чупининой затянулся, заседание постоянно откладывается из-за болезни Руфи Соломоновны, и я пока не знаю, как завершится драма. Лично у меня в душе полнейшее смятение, с одной стороны, я понимаю, что суд Линча противен интеллигентному человеку и в правовом государстве должны быть пресечены любые попытки граждан самовольно наказать своего обидчика. С другой… мне очень жаль Руфь и ее подельниц, а личность Юлии Чупининой вызывает гадливость. Конечно, хорошо, когда в стране есть свобода слова, но плохо, если она превращается в прилюдную стирку нижнего белья человека, пусть даже и совершившего неприглядные поступки. Но не мне решать, какой должна быть этика журналиста и имеет ли право называться корреспондентом такой человек, как Юлия Чупинина: пакостница, использующая страницы газет для выплескивания найденной грязи, литературный киллер. Назовите ее как угодно, только не употребляйте слова «порядочный человек».