Дарья Симонова - Пятнадцатый камень

— Извини, Сильвестр, — продолжил Юсупов, — но по всему выходит, что твоей сестричке смерть Тимура выгоднее всех…

— Чушь это все, — на удивление спокойно произнес Гарин.

Клим с уважением наблюдал за приятелем. Он и ранее знал, что умеет Сильвестр вот так без истерики в самой угрожающей ситуации обретать самообладание и "держать удар". Хотя было в его поведении нечто от предвидения, будто он уже прокручивал ситуацию в голове и был готов к ней. А может, и просто знал о завещании, только тянул время, играл на грани фола, чтобы защитить сестру. Гарин между тем сухо говорил дальше:

— Не знаю, что там наболтала Чеганова, да только верится с трудом. Допустим, наша «давалка» везде поспела. Только почему у нее ребенок именно от Тимура? Может, от меня или где она там еще наследила? От Гогеля? Квасницкого? Или от тебя, Алим? Откуда мне знать, с кем она успела потискаться по углам!

— Да не о ней ведь речь! — вклинился Юсупов.

— А об Эльке речи даже быть не может! Нет у нее причин убивать Тимура! Блять, неужели непонятно? Потому что у нее есть я! И у Даньки есть я! Моя сестрица и сама тетка со смекалкой! Нет среди нас нищих и убогих!

— А завещание? — «питбуль» настаивал на своей версии хоть и осторожно, но уверенно.

— Да ничего в этом нет! Просто Тимур был упрям, как бык! У него на почве "бабьего дома" совсем крыша потекла! Мол, если даже и не будет наследника, надо представить так, будто он уже есть! А Данька — самый удобный фигурант на эту роль. Вы как думаете, почему сам Тимур даже экспертизы не затеял? Он боялся, что результат будет отрицательным. А так оставалась малая, но вероятность, что Данила и вправду его сын!

Вот и вся интрига о выеденных яйцах! Элька ему несколько раз пыталась врачебное заключение втюхать! И что? "Да я и так знаю, что он — не мой!" И хоть кол на голове теши!

— Да не горячись, Сильвестр, — Юсупов неожиданно обрел несколько покровительственный тон, — я не утверждаю, что твоя сестрица Тимура грохнула. Я так думаю, что сделал это Квасницкий, но не без ее наущения. У них ведь романчик был, ты в курсе?

— Это тебе тоже Чеганова поведала? — Клим, в очередной раз почувствовал, что дело пахнет "прямым правым" и решительно вступил в разговор. "Вот ведь, улитка с челюстями, припасал информацию, в пору поучиться! А как они с Лизхен-то сошлись, прямо спелись нерукотворным дуэтом!" Однако «маха» оказалась с размахом. Вот уж кто истинный кладезь многоликой информации.

— Ну да, — чуть хвастливо ответил Алим, — я ее быстро расколол! Диска-то она, конечно, и в глаза не видела. А вот, в остальном у нее с глазами все в порядке.

— Да и с язычком, очевидно тоже, — подсказал Клим.

Ему интуитивно хотелось завести «питбуля» на малосодержательный, но отвлекающий диалог об его успехах, чтобы дать Силе время отдышаться. И судя по тому, что Гарин не спешил вмешиваться, ход был более, чем правильный. Клим включил «автомат», искоса наблюдая за оцепеневшим у окна Гариным и подыгрывая Юсупову в роли на вручение «Оскара» местного значения.

А послушать было что: Юсупов переживал момент своего торжества, иначе говоря, пребывал сам от себя в восхищении. А потому, что называется, не следил "за базаром" и грешил откровенностью, граничащей с глупостью, непроизвольно выдавая тайные побуждения личного характера. Конечно, он разговаривал с Лизхен с бА-альшим удовольствием. Многое, в данном случае, представлялось ему соблазнительным. Обломать красивую сучку, как она его в свое время лихо отшила, сказав, что не вступает в близкие отношения с прислугой. Одна ее фраза "орлы мух не ловят" чего стоила! Вот теперь-то он и показал ей "музыку мух" в хардовом ритме. А она, как ни странно, повела себя более чем дружелюбно. Расплакалась даже, попросила защиты. Все рассказала без кривляний… Даже жаль стало девку. Переходит из руки в руки, как никому не нужный приз. Даже этому мудику Собакину…

Сознание Бурова, как водится, включилось неожиданно, в тот момент, когда в повествовании всплыла фамилия Гогеля.

— … Да он же вообще алкоголик и частичный импотент! Да еще и псих, к тому же! Он, кстати, слышал, как Тимур и Квасницким ночью беседовали… — заливался Юсупов. Так что Квас съебался неслучайно, он, сучара, был последним. Это точно!

— А о чем говорили Мунасипов и Квасницкий? — Клим ощутил толчок действительно важной информации. Будто плыл он по вялому течению ничего не значащих фактов и вдруг со скоростью налетел на с виду незаметный камень-"обливник". Такое чувство он иногда испытывал, «бродя» по Интернету.