Сергей Нуриев - Идолов не кантовать

Сразу у входа, на фоне знамени, дико скалилась туберкулезная лиса. На подоконнике стоял заяц, стеклянным глазом косивший в портрет Дзержинского. На стелажах по копиям газеты "Искра" ползали иссохшие ящерицы и гадюки. В буденовке сидела жаба. Мотыльки, кузнечики и их личинки украшали стенд революции 1905 года. Юные натуралисты приносили также и дохлую кошку, и доктор наук насилу убедил ребят, что это к фауне не относится. От ежика отвертеться не удалось и пришлось привязать его к макету башенного крана, строившего Днепрогэс . От сквозняков ежик потрескивал и крутился, словно елочная игрушка.

Но, невзирая на все старания директора СШ № 3 и завуча по внеклассной работе, интерес к родному краю был невелик. Музей пустовал, и его не закрывали лишь из уважения к профессорскому званию хранителя.

Артельщики были первыми посетителями в новом году. Переступив порог революционного уголка, визитеры невольно ахнули: отовсюду на них глазели умерщвленные твари и облезлые чучела представителей местной фауны. В комнате стоял тяжелый дух пятилетнего сена и прелых шкур.

— Кто здесь хранитель святых мощей? — крикнул Потап, осматриваясь.

От колебания воздуха зашевелился и медленно стал вращаться сухой ежик. Африканец, подавляя инстинкт охотника, мелко задрожал.

— Тук, тук, — произнес Мамай несколько тише. — Где у вас книга жалоб для иногородних?

В дальнем углу отворилась потайная дверь, и из нее вышел сутулый мужчина лет шестидесяти.

— Экспонатов не берем, — сказал он, равнодушно оценив негра. — Нет площадей.

— Это не экспонат, — весело сообщил бригадир, — это член ЦК IV Интернационала . Совершает паломничество по святым местам. Может, уважите товарища?

Тамасген снял шапку и нерешительно кивнул.

Хранитель причесал седой затылок и подошел ближе. В его затуманенных глазах запрыгали живые искры. Это был коммунист старой закалки, и из всех земных благ он питал слабость лишь к теории гегемонии пролетариата и горячительным напиткам.

Мысль о выкупе скульптур Потап отбросил почти сразу.

Профессор, успевший к этому времени уже набраться, передвигался весьма медленно и в разговор вступал с заметным опозданием.

— Доктор исторических наук Шерстюк, — задумчивo сказал он.

Потап представил эфиопа просто:

— Товарищ Степан.

— С чего начнем? — оживился вдруг профессор. — Какой этап революционного движения интересует товарища Степана?

К великому неудовольствию Мамая, гость выразил желание осмотреть всю экспозицию.

— Ты что — спятил? — зашипел Потап, когда профессор, извинившись, нырнул в потайную дверь.

— После стольких лет молчания он будет мучить нас два дня!

— Мне интересно, — оправдывался паломник.

— Да? Так, может, тебя сводить в Институт марксизма-ленинизма? — негодовал бригадир. — Ну, гад, с сегодняшнего дня будешь конспектировать сочинения Ленина. А потом учить на память. Я тебе сделаю "интересно" .

Хранитель вернулся с указкой в pукe и, дохнув винными парами, пригласил гостей обратить внимание на первый стенд. Он долго всматривался в снимки, икал и никак не мог начать.

— Позвольте, лучше я, — опередил его Потап, отбирая указку. — Если я ошибусь, профессор, вы меня поправите.

Посылая эфиопу многообещающие взгляды, чекист приступил к повествованию.

— Владимир Ильич Ленин родился в многодетной семье Ульяновых. Случилось это происшествие 22 апреля 1870 года в уездном городе Симбирске, типа Козяк. Папаша его трудился в районо, но зарплата у него была — дай бог каждому, потому как запросто мог содержать семерых иждивенцев, особняк и прислyгy, которую старался слишком не эксплуатировать, чтобы не злить Вову. Маменька у вождя была матерью-героиней и, соответственно, сидела дома. Ленин рос прытким мальчиком и всей душой переживал за угнетенных пролетариев. В детстве он водился с рабоче-крестьянскими детьми и научился у них многим гадостям. Потом Ленин пошел в школу, где царил дух мещанства и стяжательства. Ученики не несли никакой общественной нагрузки, и вождь мирового пролетариата их за это очень невзлюбил. Будучи сыном работника районо, школу он закончил с золотой медалью и стал студентом юридического факультета Казанского университета…

При упоминании о студентах бывший зав. кафедрой истории КПСС извинился и вновь посетил хранилище, откуда вышел сильно пошатываясь и с хлебными крошками на губах. Экскурсовод продолжал изъясняться не совсем привычными для профессорского уха фрзами, но от фактов не отходил.