Дарья Донцова - Ночная жизнь моей свекрови

– Прикажи Вадиму тщательно порыться в архивах. Пусть ищет пропавших без вести брюнеток. Вероятно, мы узнаем и о других жертвах. Исчезали они или десятого, или одиннадцатого июля. Думаю, эта дата имеет принципиальное значение для убийцы.

– Какое? – тут же поинтересовался Макс.

– Пока не знаю, – призналась я, – но полагаю, что в этот день он перенес стресс: похоронил близкого человека, сам находился на грани смерти, потерял невинность, лишился работы, его выгнали из дома, отняли нечто ценное. Причин миллион, а вот чисел два. Вадиму нужно прошерстить все заявления о пропаже брюнеток с цикличностью в три года. Хотя, учитывая тот факт, что никого ранее в платье Анны не было найдено, Волынкина могла быть первой.

– Хорошо, – миролюбиво согласился Макс, – я озадачу Ковальского. А что у нас с делом Вайнштейна? Олег только что звонил, он злится.

– Рита Маврикова прислала смс, – ответила я, – она отыскала несколько студентов-скрипачей, отчисленных из музыкальных учебных заведений. Я уже связалась с Вайнштейном, через час мы встречаемся в кабинете Мавриковой. Надеюсь, Олег кого-нибудь узнает. Мозоль под подбородком четко указывает на человека, который долго занимался скрипкой.

– Маргарита отличный специалист, – согласился Макс, – вы давно дружите, и все же почему ты не обратилась к Вадиму?

– Он считает меня дурой, – честно призналась я, – тупой женой босса, которую ты взял на работу, чтобы не оставлять без присмотра.

– У нас дома случился форс-мажор, – неожиданно сменил тему муж, – я уж и не знаю, как тебе сказать.

– Прямо, – велела я, – и правду.

– Как ты относишься к маленьким детям? – спросил Макс.

– Нормально, – опешила я.

– А к младенцам? – продолжил он.

Я притихла. Надеюсь, Макс не собирается заводить собственных детей? В свое время я попыталась рассказать ему о некоторых проблемах со здоровьем, из-за которых я не могу забеременеть, но он не стал меня слушать. А сейчас решил обсудить столь деликатную проблему по телефону?

– У меня есть племянники, – сообщил Макс.

Из моей груди вырвался вздох облегчения, но я тут же удивилась:

– У тебя? Но племянник – это сын сестры или брата! А ты единственный ребенок в семье. Или я чего-то не знаю?

Максим быстро ввел меня в курс дела:

– У мамы был сводный брат, он давно уехал в Америку, но это события лохматых времен, совсем не интересные. Короче, у меня есть близкие родственники, маленькие дети. Их родители… Ладно, подробно объясню потом. Главный вопрос: ты будешь не против, если ребята поживут у нас?

– Квартира огромная, комнат несчитано, не вижу причины, почему бы тебе не помочь своей родне, – ответила я.

– Лампа, – перебил меня Макс, – семейные люди, как правило, употребляют выражение «мы». Я не имею права принимать серьезное решение в одиночку. Дети создания шумные, будут повсюду носиться, капризничать, ты вынесешь такой бедлам?

Память моментально подсунула мне воспоминание. Вот я, держа в каждой руке и в зубах по сумке с продуктами, вваливаюсь в дом, бросаю поклажу на пол и вижу в прихожей штук десять ботинок и столько же сапожек, вперемешку лежащих около вешалки. На крючках болтаются разноцветные курточки, из Кирюшиной комнаты доносятся взрывы хохота. Мальчик привел домой одноклассников, похоже, веселая компания играет в настольный хоккей.

Я выпутываюсь из пальто, и тут в прихожую врывается собачья стая. Мопсы кидаются… нет, нет, толстые тушки, помахивающие туго скрученными хвостами, спешат не к хозяйке, они прямиком рулят к продуктам и начинают с вожделением обнюхивать сумки. А вот Рейчел летит с изъявлением любви ко мне, она ставит передние лапы на мои плечи, пытается лизнуть в губы, я отворачиваюсь, инстинктивно делаю шаг назад, спотыкаюсь о Рамика и шлепаюсь на одну из сумок. Крак! Судя по звуку, превратила десяток куриных яиц в гоголь-моголь.

Уговорив себя не расстраиваться, я спешу в ванную и нахожу там Лизу в компании девочек. Одна одета в мой халат, вторая облачена в футболку Кати, а третья красуется в пижамной куртке Вовки Костина.

«Ой, ты уже вернулась! – подскакивает Лиза. – Вообще-то надо стучать, прежде чем врываться. Мы здесь волосы красим». – «Здрассти, тетя Лампа, – пищит подружка Лизаветы, – ниче, что я в вашем домашнем? Боюсь форму заляпать».

Мне неудобно скандалить с Лизой в присутствии посторонних, поэтому, миролюбиво сказав: «Конечно, удачи вам, только уберите за собой», – я отступаю в кухню.

Стол уставлен грязными кружками, тарелками, завален бумажками от конфет, мандариновыми корками, яблочными огрызками и банановой кожурой. В мойке гора пустых кастрюль, на плите стоит сковородка, в которой еще утром лежало двенадцать котлет, холодильник радует глаз девственно пустыми полками. Дети не тронули лишь большую бутыль. В ней по-прежнему полно темно-коричневой жидкости. Это лекарство для Рейчел. А вот банки мясных консервов для мопсов исчезли.