Дарья Донцова - Ночная жизнь моей свекрови

– До стимуляторов дело не дошло, – вздохнул Лев, – хотя Аня пропала, не знаю, что с ней случилось потом. Но вы правы. Через три года счастливой семейной жизни она словно с цепи сорвалась. Сначала сменила работу, устроилась костюмершей к одному эстрадному певцу. Я было начал сердиться, но Анна оказала сопротивление. «Хватит! Я устала от чужого руководства! Хочу жить на полную катушку, поездить о городам, пожить в празднике, в музыке! К черту библиотеку! Я сама хозяйка своей судьбы».

Я с жалостью посмотрела на Льва, могу себе представить, как развивались события дальше.

Аня с головой нырнула за кулисы шоу-бизнеса. У нее появились приятельницы, Волынкина начала курить, частые поездки на гастроли тоже не способствовали укреплению семьи. Лев понимал, что происходит с супругой, он любил Анну, поэтому решил дать жене перебеситься. Его терпения хватило на год, затем он сказал: «Аня, тебе тридцать четыре стукнуло, пора нам подумать о ребенке». – «Не хочу», – отрезала супруга. «Времени в запасе не осталось», – миролюбиво сказал Лев. «У меня его полно», – с детской наивностью заявила Аня. «В сорок рожать опасно, – предостерег муж, – возрастает опасность появления на свет ребенка с болезнью Дауна». – «Не собираюсь приковывать себя к пеленкам», – огрызнулась Аня. «Но я хочу ребенка!» – помрачнел Лев. «На здоровье, – бросила жена, собираясь на работу, – это дело нехитрое, пусть тебе кто-нибудь родит».

Вот тут Лев разозлился по-настоящему и закатил скандал. В пылу гнева он обозвал супругу шлюхой, добавил еще парочку подобных «комплиментов» и сурово распорядился: «Хватит хвостом в кулисах трясти. Немедленно бросай работу!»

Анна сложила конструкцию из трех пальцев и повертела ею перед его лицом. «Ты не имеешь права мною командовать! Ты мне не отец! Размножаться я не собираюсь, хочу жить свободно. Выбирай: или будет по-моему, или развод!»

Лев опешил. От робкой, даже забитой, плачущей от благодарности при виде эскимо Анечки не осталось и следа. Сейчас перед ним стояла абсолютно уверенная в себе женщина, решившая отыграться за проведенные под прессом родительской заботы детство и юность. Аня, похоже, поняла, что слегка перегнула палку, обняла мужа и начала ластиться, словно нашкодившая кошка: «Левушка, дай мне еще чуть-чуть погулять. Крохотулечку! Капелюшечку! Годик! В тридцать пять я непременно стану домоседкой, рожу мальчика».

«Ладно», – согласился Лев, ему в очередной раз стало жаль Анечку.

В начале июня Волынкина с шиком справила тридцатипятилетие. Лева снял ресторан, оплатил и еду, и развлечения, но чем дольше длилась гульба, тем больше муж ощущал себя чужим на празднике жены. Такой, как в тот вечер, Аню он никогда не видел. Она нарядилась в обтягивающее платье, которое наперекор хорошему вкусу было не только экстремально коротким, но и слишком декольтированным. Анна громко хохотала, целовалась со все прибывающими гостями, фотографировалась с ними, а потом совала мужу букеты, пакеты с подарками и приказывала: «Убери это». Лева послушно относил презенты в специальную комнату и возвращался назад. Анечка в тот момент уже была с другим тусовщиком. На Леву она не обращала внимания, забыла представить его вопящей орде, и он понял: теперь муж для Ани значит меньше, чем пустая пудреница. Волынкина улетела в другую галактику, они с мужем стали полярно разными людьми. Пятнадцатого июня Лев напомнил Ане об обещании стать домохозяйкой и матерью. «Дорогой, – быстро ответила она, – скоро заканчивается концертный сезон. Месяц роли не играет, мне неудобно подвести коллектив. На такой срок хорошую костюмершу не найти. Восьмого июля у нас будет последний концерт. Идет? Я работала с ребятами долго, не хочется, чтобы они меня поминали злым словом». – «В середине июля ты поставишь точку на работе!» – потребовал Лев. «Спорить не стану», – пообещала Аня и не обманула.

Девятого вечером она принесла трудовую книжку, в которой была запись «Уволена по собственному желанию».

«Видишь, милый, – сказала жена, протягивая документ Льву, – теперь я исключительно твоя. Запишусь на кулинарные курсы и перестану пить противозачаточные таблетки. Ты рад?» – «Очень», – совершенно искренне ответил Лев, и супруги отправились в постель.

Десятого июля Лев проснулся около полудня. Ани дома не оказалось, на столе лежала записка: «Ушла на рынок за творогом. Целую, Нюся».

Следующий час Лева провел в ванной, затем пил кофе, читал журнал и не беспокоился. Тревога охватила его около трех. Что можно так долго делать на рынке? Даже при условии, что Аня перепробовала все молочные продукты, а потом изучила ассортимент всех палаток и мелких магазинчиков с хозяйственной ерундой, ей давно следовало прийти домой.