Юлия Климова - Золотая клетка для светского льва

На брак намекнула именно Почечуева, так что особенно стараться не пришлось.

Избранница же под венец не спешила, более того – резко отказала, крикнув: «Этого не будет никогда!» Акулина Альфредовна ее пилила, изводила разговорами, обещала золотые горы, шантажировала больным сердцем, лишала денег на мелкие расходы и доводила до истерик, но пока все оставалось по-прежнему.

Некоторые трепетные чувства проснулись в душе Феликса месяц назад. Виолетта вернулась с вечеринки раскрасневшаяся, с распущенными волосами и, пользуясь тем, что матери нет дома, юркнула в ванную комнату смывать с лица косметику. Пастухов почувствовал первый укол страсти – Виолетта оказалась эффектной блондинкой со стройными ножками. Молоденькой аппетитной девчонкой, которая вполне могла еще согласиться стать его женой. Теперь к холодному расчету добавились скользкие желания и непонятно откуда взявшаяся уверенность в собственных силах.

Феликс стал подсовывать Виолетте замученные старостью розочки, купленные по дешевке, сложенные в целлофановый пакет карамельки-ассорти и носовые платочки с незамысловатой вышивкой (платочки продавались пачками – по семь штук, но он дарил по одному, растягивая презенты).

Виолетта сопротивлялась всем попыткам наладить теплые отношения, злилась и фыркала, но вот теперь – во сне – была податлива и красива, как тогда, после вечеринки…

– Иди же сюда, цыпочка… – пробубнил Феликс, принимая видение за реальность.

Дверь немного приоткрылась, и на середину комнаты вплыла тень. Диван скрипнул краешком…

Виолетта во сне подошла совсем близко, вильнула бедром, закусила нижнюю губу и сделала несколько коротких ритмичных движений под упавшую с неба музыку. А затем, улыбаясь, принялась танцевать, скидывая с себя при этом то туфли, то кофту, то ажурную маечку на тонких бретельках.

– Да, – тоненьким голоском пискнул Феликс. Дыхание перехватило, а ноги нервно дернулись под одеялом. – Да, – пискнул он еще раз и тут же почувствовал робкие поглаживания по плечу.

Виолетта, продолжая танцевать, обошла астролога и прижалась к его спине плоским животиком и шершавой тканью лифчика. Феликс, хихикая от удовольствия, заерзал и тихонько заскулил: «У-у-у, а-а-а…»

Поглаживания стали более активными, переходящими в пощипывания и даже в покусывания.

– Булочка моя, – раздался сзади хрюкающий голос, – давай-ка посмотрим, как там поживают твои желточки…

Образ расшалившейся Виолетты мгновенно погас, а инстинкт самосохранения заставил Феликса открыть глаза и резко развернуться.

Встретившись нос к носу с Ежиковым, он заорал так, как не орал никогда. В голове запульсировали последние услышанные слова: «Давай-ка посмотрим, как там поживают твои желточки…» – этого было вполне достаточно, чтобы заработать инфаркт.

– А-а-а!!! – кричал Пастухов, вскочив на диван и прижавшись спиной к стене – так, решил он, будет в большей безопасности его персона. – А-а-а!!! – кричал он, нервно ощупывая полосатую пижаму. Что уж он намеревался там обнаружить, даже для него было загадкой, но он точно знал, что проверить все необходимо.

Ежиков находился в не меньшем шоке, чем астролог, и он бы тоже заорал, но горло сдавило тисками, а тело парализовало. Он сидел на краю дивана в своих трусах в вишенку и, выпучив глаза, смотрел на дверь, в которую вваливался заспанный перепуганный народ. Как он мог перепутать двери – он решительно не понимал. Он же все отсчитал правильно – третья от угла… или третья от кадки с пальмой?

– Что здесь происходит?! – резко спросил Егор, отстраняя бледную Акулину Альфредовну в сторону.

– Этот человек! – взвизгнул Феликс, тыкая пальцем в Ежикова. – Пришел ко мне… То есть не ко мне… Он извращенец!!!

– Но… это недоразумение… – хлюпнул носом Евгений Петрович. Это единственное, что он смог сказать в свою защиту.

Народ в дверях загудел.

Увиденного и услышанного было достаточно, чтобы прекратить все это безобразие разом. Егор смерил Ежикова гневным взглядом и сказал:

– Вы уволены, немедленно покиньте этот дом!

Дашенька, созерцающая пикантную сцену из-за спины Берестова, улыбнулась: неплохо, одним союзником у Ирмы и Акулины Альфредовны стало меньше.

Третьим человеком, встретившимся в эту ночь с бессонницей, стал Максим Леонидович Берестов. Он вообще не любил ночевать вне дома и остался погостить у Корнеевых, только уступив уговорам Евдокии Дмитриевны. Случившееся с Феликсом его вообще выбило из колеи – перед глазами все время мелькали орущий астролог и онемевший частный детектив.